Владимирский край в годы Первой Мировой войны (1914-1918)
В середине лета 1914 г. страна была втянута в мировой конфликт. 16 и 17 июля 1914 г. Россия объявила военную мобилизацию населения, 19 июля Германия объявила войну России.Защита Родины от нападения Германии, поддержка братских славянских народов - вот основные идеи, которые выдвинуло Правительство для русского общества.
Объявление Германией войны России вызвало невиданный всплеск патриотизма. В городах прошли патриотические манифестации.
Во Владимире 20 июля 1914 г. после торжественного молебна на площади о здравии императора, манифестанты с портретом Государя ходили к казармам Малороссийского и Сибирского полков с пением гимна. По просьбе населения губернатор направил Императору телеграмму: «…сегодня 20 июля епископом Юрьевским Евгением и Епископом Муромским Митрофаном в сослужении всего градского духовенства на площади перед Успенским кафедральным собором при огромном стечении молящихся вознесены к престолу Всевышнего горячие молитвы о здравии Вашего императорского величества, Государыни императрицы, Государя наследника престола и всей Августейшей царской семьи». В ответ царь прислал телеграмму: «Сердечно благодарю население города Владимира за молитвы и выраженные мне чувства преданности».
Подобные патриотические манифестации прошли во всех уездных городах и крупных фабричных местечках губернии, о чем губернатору сообщали уездные исправники.
Так, 16 июля 1914 г. в 1 час ночи в Иваново-Вознесенске по требованию публики 200 человек устроили патриотическую манифестацию в городском саду: учащаяся молодежь шесть раз исполнила гимн «Боже, Царя храни» и затем с криками «Ура!», «Живо!», «Да здравствует Сербия!», «Долой Австрию!» обошла аллеи сада. После получения 17 июля телеграммы о мобилизации после расклейки по городу объявлений в разных частях города собирались громадные толпы народа. Настроение всех повышенное, патриотическое. Никаких выступлений со стороны населения против мобилизации не замечено…. после проводов запасных толпа в Александровской улице устроила манифестацию идя с пением гимна и молитвы «Спаси Господи люди твоя». На фабриках всем запасным были выданы расчеты с надбавкой к жалованью на некоторых 2-хнедельного заработка, а на некоторых по 3-5 рублей на человека…. Манифестанты направили телеграмму Государю с верноподданническими чувствами, сербскому посланнику Сполайкевичу с горячим приветом братьям-сербам и французскому и английскому послам с приветом друзьям России доблестным Франции и Англии. 18 июля на проводы мобилизованных к поездам собралась толпа около 50 тысяч человек с портретами Государя и национальными флагами России и Сербии… Студенты вузов произносили горячие речи о родстве славян, о защите Сербии, перемежаемые пением гимна и возгласами «Долой швабов!», «Да здравствует Россия, Франция Сербия и Англия!», «Разобьем дерзкого врага, осмелившегося замахнуться на Россию; это не Японская война умрем все, а не выдадим Россию». Некоторые имели намерение потребовать снять с ресторана Кузнецова вывеску «ресторан Вена».
В Гороховце «не было заметно никакого уныния или недовольства, все шли навстречу мобилизации и не только беспрекословно, но очень охотно исполняли все требования, - сообщал исправник. - Исполняя обязанности председателя 1 Приемной комиссии, я видел охоту каждого сдать свою лошадь в войска весьма часто ценностью выше назначенного вознаграждения. Вообще подъем духа был истинно патриотический».
В Суздале «о какой-либо антимилитаристической агитации нет и речи. Заслуживает внимания большое удовольствие населения по поводу воспрещения торговали спиртными напитками и строго за этим наблюдения, благодаря чему были трезвы даже хронические алкоголики». Кроме мобилизуемых прибыло более 400 человек не стоящих на военном учете и желающих послужить родине».
В Судогде «день объявления войны был встречен восторженно, ни плача ни рыданий», в Переславле «за время мобилизации благодаря сердечности отношений к призываемым и провожавшим их семьям, не было ни в городе ни в уезде ни одного случая малейших беспорядков». См. .
В Покрове «среди населения и призванных запасных настолько велик дух патриотизма и население ведет себя настолько хорошо, что лучшего и быть не может».
Рабочие Ставровской, Собинской и Лемешинской мануфактур, фабрик Морозова в м. Никольском и с. Орехове, Костерево, на фабрике Балина в Юже, на Гусевской Нечаева-Мальцова фабрике устраивали торжественные молебны о здравии Императора и просили власти направить монарху телеграммы с чувствами.
Отметим, что крестьяне подошли к военному вопросу практично: в деревне Головиной крестьяне сами решили помогать всем семействам призванных на военную службу в уборке с полей хлебов, трав и в посевах озимых, то же происходило и в других местах.
Манифестации продолжались весь период мобилизации - с 16 июля по 2 августа. В связи с непрекращающейся активностью общества Губернатор даже вынужден был просить население о прекращении манифестаций, чтобы не отвлекать полицию, а заняться «делом оказания посильной помощи на военные нужды и нужды семей, призванных в ряды действующей армии».
24 июля 1914 г. Владимирская губерния была объявлена на положении чрезвычайной охраны
. Губернатор получил право издавать обязательные постановления, за неисполнение которых налагался штраф или арест. Уже 25 июля губернатор издал обязательное постановление о запрете ношения и хранения оружия, о полицейской регистрации приезжающих лиц, о запрете демонстраций и подстрекательств к стачкам, распространения информации с враждебным отношением к Правительству, созыва любых собраний без разрешения начальства. Транспорту предписывалось иметь установленные номера, подчиняться полицейским регулировщикам, запрещалось вторжение против воли или без ведома другого в его жилье, повышение цен продавцами на предметы первой необходимости сверх установленной таксы.
Позже были изданы постановления о контроле продажи крепких напитков, о запрете появления в пьяном виде, запрете вывоза из губернии стратегических ресурсов (фуража, взрывчатых веществ) регистрации запасов продуктов питания и топлива, запрете домовладельцам г. Владимира повышать цены на жилье, об установке на заводах и фабриках противопожарной сигнализации (температурные датчики) и т.п. - в целях сохранения порядка в экономике и общественной безопасности.
В документах имеются и факты, свидетельствующие об антивоенных настроениях. Так, когда 8 августа 1914 г. в Гусевской фабрике рабочим было предложено пожертвовать 15 % с больничного взноса на нужды войны, на больных и раненых, рабочий Беликов по показаниям полиции заявлял: «вдова адмирала Макарова получает большую пенсию пусть она и жертвует», «начальство нагнало туда полтора миллиона, там будут избивать, а мы будем лечить», «не надо жертвовать, это пойдет на правительство, губернаторов, как в японскую войну: разделили деньги сами по себе, так и теперь сделают». Его арестовали на 60 суток. При обыске не нашлось никаких свидетельств принадлежности Беликова к револ. партиям, хотя революционеры на фабрике были, и там распространялась газета «Правда». Когда 2 октября 14 г. осужденные просили освободить их досрочно в день тезоименитства наследника, но им было отказано.
Не все слои общества восприняли войну бескорыстно. Торговая и промышленная буржуазия, например, постаралась извлечь как можно больше выгод из сложившегося положения, ущемляя права других. Фабриканты старались не отдавать в армию рабочих с фабрик, торговцы - поднимать цены на продукты. То и другое вызывало неудовольствие других слоев общества.
31 июля 1914 г. начальник губернского жандармского управления сообщал губернатору: «среди сельского населения Муромского уезда возникло недовольство на почве приема лошадей для нужд армии, так как почти у всего богатого муромского купечества лошади и рысаки остались не принятыми, причем более всего указывают на Суздальцевых и Зворыкиных… вообще муромское купечество в отношении к нуждам армии и к возникшим войнам относится совершенно безучастно и интерес заключается исключительно в коммерческих сделках по повышению цен: повысили цену на сахар, гречу и макароны».
Об этом же сообщал и судогодский исправник: «в Судогде во время отправки запасных маленькая группа мелких торговцев, воспользовавшись большим стечением народа, стала взвинчивать цены на жизненные продукты». Власть была вынуждена принять административные меры.
28 июля 1914 г. губернатор предложил городским головам провести чрезвычайные собрания дум для установления такс на хлеб, мясо, дрова, овес и сено в предотвращение искусственного повышения цен по случаю мобилизации. В дальнейшем именно вопрос роста цен станет в губернии наиболее острым и вызовет почти непрекращающуюся череду забастовок рабочих и недовольство населения.
В конце июля 1914 г. представители земств на своем съезде образовали Всероссийский земский союз помощи раненым
во главе с князем Г. Е. Львовым, а спустя несколько дней их примеру последовали городские головы, объединившиеся во Всероссийский городской союз
. Оба эти союза пользовались поддержкой правительства и общественности на местах.
«В виду устройства в городе Муроме пункта для помещения раненых воинов и недостатка младшего медицинского персонала Муромская Городская Управа сим доводит до всеобщего сведения, что ею открыта запись лиц, желающих слушать курс сестер милосердия, каковой будет читаться местными врачами при земской больнице и фабрично-приемном покое. Курс предположен месячный.
Городской Голова И. Мяздриков»,
«В дамском комитете Заведующая дамским комитетом для оказания помощи больным и раненым Е.Н. Зворыкина объявляет, что в доме К.А. Зворыкина будут производиться работы: кройки, шитья и пр., а равно и прием пожертвований. Работы начинаются с понедельника, т.е. 4 августа, с 10 ч. утра до 10 вечера. Все желающие принять участие в означенных работах приглашаются в помещение К.А. Зворыкина как для совместной работы, так и для получения материала для работ на домах.
На модержание городского пункта для раненых 7-го августа в синематографе «Унион» будет отчислена половина сбора с сеанса» (газета «Муромский Край», пятница, 1-е августа 1914).
Губернатор принимал меры к привлечению к решению вопросов помощи жертвам войны государственных служащих и должностных лиц, и предводителей дворянства. Чрезвычайное губернское земское собрание, открывшееся во Владимире 4 августа, приняло текст телеграммы в адрес императора. В составленной губернским предводителем дворянства В. Храповицким телеграмме говорилось, что владимирцы полны решимости исполнить свой долг перед «доблестной русской армией и сделают все, чтобы особо нуждающиеся семьи защитников родины были вполне обеспечены, оставленное воинами хозяйство не пришло в упадок, а больные и раненые герои нашли бы в пределах нашей губернии родной приют и облегчение святых своих страданий». Все общество, казалось, было полно решимости прийти на помощь братьям-славянам и союзникам.
Владимирское губернское земское собрание приняло 4 августа решение присоединиться к общеземской организации помощи больным и раненым воинам, ассигновало в распоряжение Всероссийского союза 150 тыс. руб. и выбрало туда своих представителей. Был образован губернский земский комитет помощи раненым
, в который вошли председатели уездных земских управ. В его распоряжение губернское земское собрание передало 50 тыс. руб.
Вскоре прошли экстренные собрания уездных земств и были образованы уездные комитеты помощи раненым. Земства ассигновали в их распоряжение значительные денежные суммы (от одной до двух тысяч рублей каждое).
С самого начала военных действий немцы применили новое оружие - пулеметы. В русской армии пулеметов не было, войска были вооружены винтовками. Уже 26 августа 1914 во Владимир прибыл первый транспорт с ранеными воинами.
24 сентября 1914 г. губернатор постановил подвергнуть аресту на 7 дней меленковского мещанина В.Н. Санчурского который «в здании Меленковской льняной мануфактуры восхвалял немецкие войска, а наши порицал и распространял ложные слухи, волнующие население, говоря, что наших нужно полк солдат против двоих немцев, так как у них имеются автомобили с орудиями, и все равно русские солдаты не победят», немцы «бросят бомбу и гибнут целые полки солдат». На это рабочие ему возражали, что и у нас есть автомобили, но он стоял на своем: «плохо у нас все в России устроено, у немцев лучше».
Между тем губерния к войне была совершенно не готова. По рапортам исправников в уездах не было ни одного завода, «выделывающего предметы военного снабжения». Только с лета 1915 г. началась милитаризация промышленности губернии.
Призыв большого числа рабочих на фронт сразу же привел к дефициту рабочей силы. Так недостаток рабочих рук на фабриках Иваново- Вознесенска (например, с Куваевской мануфактуры призвано ок. 450 человек, с Покровской – 570 человек) вызвал необходимость ввести рабочий день в одну смену и допустить к работе женщин, пока не будут набраны новые рабочие. Муромский исправник сообщил, что «призыв на войну сильно отразился на торговле и промышленности. Исключительный промысел во 2 стане - кустарное производство ножей, ныне совершенно прекратится, ощущается также большой недостаток в рабочих на крупных фабриках братьев Кондратовых, что же касается мелкого хозяйства, то мобилизация на них особого влияния иметь не может, так как вывоз в поля навоза и сенокос закончился до мобилизации, с уборкой же полей с успехом справляются оставшиеся дома старики и бабы».
Хотя Владимирская губерния не находилась во фронтовой или даже прифронтовой полосах, на ее территории была развернута широкая сеть госпиталей и лазаретов для лечения раненых воинов на средства земств, городских дум и казны. Многие лечебные учреждения были открыты земствами на частные средства - Юрьевского уездного предводителя дворянства князя А. Б. Голицына, губернского предводителя дворянства В. С. Храповицкого, гласного Владимирского уездного земства В. М. Тарасова и др.
Вследствие призыва на фронт число врачей в лечебных учреждениях резко сократилось, многие земские врачебные участки опустели. Найти квалифицированных специалистов на освободившиеся места было трудно. Сказывались и низкие оклады, которые были недостаточными не только для привлечения, но и удержания врачей. В годы войны земства неоднократно повышали жалование врачам и другим земским служащим. В 1916 г., например, оно было повышено на 10-30%, однако в условиях инфляции этого было крайне недостаточно. Из отчёта земского комитета помощи раненым видно, что, несмотря на нехватку врачей и медикаментов, за весь период войны в губернии были приняты на излечение около 50 тыс. раненых.
Большую заботу проявило местное самоуправление о малоимущих семьях мобилизованных. Чрезвычайное заседание Владимирского губернского земства постановило ассигновать на выдачу пособий семьям призванных на войну 50 тыс. руб. Аналогичные решения в первой половине августа 1914 г. приняли уездные земские собрания, выделив на эти нужды от одной до пяти тысяч рублей каждое.
Особое внимание уделялось детям фронтовиков
. Так, Меленковское земство предоставило детям лиц, призванных на фронт, преимущественное право для поступления в ремесленные классы и назначило поступившим стипендию. Александровское уездное земство также предоставляло стипендии и пособия для обучения детей малоимущих семей фронтовиков. Ковровское земство организовало временные сельские приюты для оставшихся без призора детей и помещало их в уже существующие приюты с субсидией от земства, выделив на эти цели тысячу рублей.
Важнейшим делом была помощь на селе
. Эту проблему помогло решить общество на добровольных началах - через привлечение учащихся. В 1914 г. по телеграммам МВД был организован на общественных началах владимирский Комитет по оказанию трудовой помощи на полях
(см. ), в который вошли учителя и учащиеся учебных заведений, например, весной 1915 г. из владимирского добровольно вызвались работать на полях военнослужащих 15 учеников 2-7 классов, а летом - 19. Откликнулись и ученики частной Орехово-Зуевской гимназии, Гороховецкого высшего начального училища, Ковровского реального училища, Иваново-Вознесенской гимназии. Созданная в 1911 г. из учеников начальных училищ и школ Ковровская рота потешных ( был организован управлением М.-Нижегородской железной дороги) оказывала крестьянам помощь в жатве, молотьбе, веянии хлеба.
В конце 1914 г. когда стало ясно, что война быстро не закончится, антивоенные настроения вновь проявились: 5 января 1915 г. губернатор сообщал в Департамент полиции, что в декабре 1914 г. в губернии на фабриках были «робкие попытки разбрасывать прокламации о прекращении войны, но желаемого успеха они в народе не имеют». Одновременно в селе Копнино выступили с проповедью баптисты: русское воинство не христолюбивое, и война где убивают - не богоугодна.
Однако в целом в губернии патриотический подъем всех слоев общества был довольно значителен, власть и общество были в тесном единении. В 1915 году общество ожидало решительных побед на фронте.
Его Преосвященство, Епископ Юрьевский Евгений 17-го марта 1916 г. совершил Божественную Литургию и молебное пение преподобному Алексию, человеку Божию (по случаю дня Тезоименитства Его Высокопреосвященства) в Кафедральном соборе и в 1 ½ часа дня на соборной площади совершил напутственный молебен и благословил отправляющийся на театр военных действий 44-й Владимирский передовой санитарный транспорт, сказав воодушевляющее слово и. окропив св. водою всех служащих, а равно и каждый фургон. 20-го марта Его Преосвященство Божественную литургию и молебен о даровании победы совершил в Кафедральном соборе.
Войну называли «Вторая Отечественная», «великая война», городское население внимательно следило за положением на фронте по газетам, а сельское - по бюллетеням Петербургского телеграфного агентства, которые губернские власти должны были доставлять всем уездным земским управам для дальнейшего их распространения по волостям и сельским поселениям.
Война неизбежно несла с собой человеческие потери. С фронта стали приходить похоронки, и патриотические настроения первых месяцев заметно снизились. Земства и городские думы сосредоточили свои силы на оказании помощи семьям погибших, а также многочисленной группе инвалидов. Во Владимире открылся приют по призрению жертв войны и обучению инвалидов разного рода ремеслам и промыслам с тем, чтобы помочь им стать «полезными членами общества и работоспособными кормильцами своих семей».
Едва ли не главной заботой местных органов управления и самоуправления в военные годы было продовольственное дело. Приходилось бороться с дороговизной и спекуляцией в условиях быстрой инфляции и затрудненной доставки хлеба в города (прежде всего, из-за расстройства железнодорожного транспорта). В ноябре 1916 г. правительство ввело продразверстку.
Еще раньше земства и городские думы Владимирской губернии стали предпринимать свои меры для снабжения населения продуктами питания. При содействии губернатора - уполномоченного по продовольственному делу - они закупали по твердым ценам продукты питания, семена, корма. Шуйская уездная управа, например, заготовила таким образом в 1916 г. 11 вагонов соли и 22 вагона сахара. По инициативе городских дум и земств в 1916 г. в губернии появилось карточное распределение продуктов
.
В годы войны местные власти и органы самоуправления стали более активно привлекать к продовольственному делу кооперативы
(как это делали, например, губернское и некоторые уездные земства - Шуйское, Судогодское и др.). Это вызвало значительный рост потребительской кооперации в губернии. Если в 1914г. насчитывалось только 43 потребительских общества, то в 1916 г. - уже 75.
Существенно выросла также деятельность производственных кооперативов
. С начала войны губерния поставляла в непрерывно растущем объеме снаряжение и амуницию в действующую армию. Заказы Всероссийского земского и городского союзов на поставки кожаных одеял, полушубков, тулупов, шапок, перчаток, чулок, сапог, валяной обуви постоянно росли. Губернская земская управа распределяла полученные от союза заказы среди yeздных управ, а последние - среди кооперативов и кустарей. Так, Шуйская и Вязниковская управы приняли на себя заготовку перчаток, Ковровская и Вязниковская - заготовку валяных сапог. Всего Владимирская губернская земская управа отправила в армию теплых вещей на 540 тыс. руб. и обуви почти на 840 тыс. руб.
К началу войны значительно развилась деятельность касс мелкого кредита
. Баланс губернской кассы с 1912 г. до конца 1914 г. вырос в восемь раз. Однако в 1915-1916 гг. кассы мелкого кредита снижают свой оборот из-за инфляции и ухудшения материального положения населения. В последующие годы кредитная кооперация сделала своей главной задачей борьбу с продовольственным кризисом. С этой целью в декабре 1915 г. был образован Владимирский союз кредитных и ссудосберегательных товариществ
. Союз закупал продукты, семена, сельскохозяйственный инвентарь, предметы обихода и передавал их кооперативам для снабжения населения. Охотно сотрудничая с различного рода кооперативами, губернское земство настороженно отнеслось к созданию союза. Деятельность союза была стеснена также владимирским губернатором (уполномоченным по продовольствию), который в то же время ежемесячно выдавал плановые удостоверения на железнодорожную перевозку продуктов отдельным кооперативам. Недоверие к союзу кооперативов со стороны местных властей и самоуправления было вызвано, прежде всего, политическими причинами. Под крышей кооперации, объединявшей представителей различных партий и фракций - от кадетов до большевиков, собирались оппозиционные силы.
Промышленность губернии перестроилась на военный лад. На оборону страны работали: Кольчугинский медно-прокатный завод, завод Афанасьева, выпускавший удушливые газы, Бужаниновский снарядный завод в Александровском уезде, пороховой завод Барановского в Покровском уезде, пулеметный завод в Коврове, химический завод Лепокина и фосгенный завод в Иванове-Вознесенске, Меленковская мануфактура и др.
Производство всех видов вооружения многократно возросло. Однако, несмотря на то, что вплоть до конца 1916 г. промышленное производство увеличивалось в своём объёме, отрасли, не работавшие непосредственно на оборону, приходили в упадок. В 1916 г. эти отрасли, так же как и транспорт, остались практически без металла и испытывали острую нехватку топлива. В связи с этим губернское земство создало в 1916 г. специальную комиссию «для обследования нужд различных отраслей промышленности и выработки мер для её развития».
Мобилизация в армию отразилась на сельском хозяйстве. Крестьянство, составлявшее более 80% населения, служило основным контингентом для комплектования армии. Нехватка рабочих рук вела к сокращению посевных площадей и к снижению урожаев. Посевные площади в губернии в годы войны сократились на одну треть. Ухудшилась агрономическая помощь населению вследствие сокращения правительственных субсидий и ухода на фронт земских агрономов.
Война дезорганизовывала хозяйство. Успехи в снабжении войск оборачивались все более возраставшим напряжением в тылу. Усиливался продовольственный, топливный и транспортный кризис. Резкая нехватка продуктов питания породила спекуляцию, воровство, коррупцию. В обществе стала быстро накапливаться усталость от войны. Обострились социальные отношения, поднялась волна забастовочного движения, что и привело к политическому кризису 1917 г.
За 2 военных года - с начала войны по 1 июля 1916 г.- Владимирское земство истратило на нужды войны и социальные программы (на содержание больных и раненых, выдачу пособий семьям призванных и обсеменение их полей, на воздушный флот, на помощь Бельгии, Сербии и Польше и проч.) до полумиллиона рублей. Расходы казны по губернии на мобилизацию и военные нужды (выдачу содержания семействам призванных в армию и флот, эвакуированным и раненым) только за август, октябрь и декабрь 1914 г. составили 722 тысячи 703 руб.
Первого августа 1914 года Россия вступила в Первую мировую войну. После опубликования манифеста о начале войны состоялись торжественные заседания Самарской городской и губернской дум, которые приняли решение выразить полную поддержку правительству перед началом военных действий. Принятие этого решения ознаменовалось, как всегда, торжественным молебном в Кафедральном соборе.
Исходя из того, что Самарская губерния имела целый ряд важных военных производств, царское правительство уже в августе 1914 г. объявило о введении в Самарской губернии положения чрезвычайной охраны. Введение этого положения означало, что в Самаре и губернии перестают действовать законы мирного времени и власти приобретают чрезвычайные права и полномочия для закрытия любых предприятий, отмены любых мероприятий, ареста, высылки и ссылки любых гражданских лиц.
Едва ли не с самого начала войны, Самара была выбрана одним из центров эвакуации промышленных предприятий и населения, оказавшегося на положении беженцев. Основной поток эвакуированных предприятий шел из Прибалтики. Начиная с апреля 1915 г. в Самару было эвакуировано более 40 мелких предприятий из Прибалтики. В Самару было эвакуировано одно из крупнейших машиностроительных предприятий России – завод «Саламандер». Эвакуировано было не только производственное оборудование, но и технический персонал, и рабочие.
В общем и целом, за годы Первой мировой войны численность самарского пролетариата возросла до 44 тыс. человек, а среднее число рабочих на отдельно взятом предприятии увеличилась с 50 человек, до 140.
Самыми крупными предприятиями Самары и губернии продолжали оставаться Трубочный завод – 20 тыс. рабочих и Сергиевский завод взрывчатых веществ – 13.776 рабочих. Однако следует отметить, что это резкое увеличение численности рабочего класса, сопровождалось падением уровня квалификации рабочих. Дело в том, что дефицит рабочей силы пополнялся преимущественно из числа местных крестьян.
Эвакуация прибалтийских предприятий привела к тому, что в Самаре образовалась весьма значительная диаспора латышей, впоследствии сформировавших и возглавивших органы ВЧК в Самаре. Латышские рабочие привезли с собой очень мощную и сплоченную большевистскую организацию, так же впоследствии легшую в основу бригады красных латышских стрелков. Приехавшие и обосновавшиеся в Самаре латышские большевики отказались сливаться с местной большевистской организацией и организовали свой собственный райком партии – латышский.
До приезда латышей в Самаре была единая городская партия большевиков. Под влиянием латышей и наши самарские большевики разделились на два райкома партии – городской и трубочный. Таким образом, к революции 1917 г. большевистская организация в Самаре подошла в составе трех райкомов партии – латышский, трубочный и городской.
В связи с началом и эскалацией Первой мировой войны царское правительство принимает решение о переводе всей самарской губернской промышленности на военные рельсы. Начали с ЖПЗ, на территории которого было организовано производство походных раскладных кроватей. Были полностью переориентированы самарские кондитерские и спичечные фабрики. Все швейные предприятия работали на нужды фронта. В результате этих мероприятий, в Самаре, уже в 1915 г. наблюдалась нехватка товаров первой необходимости.
С начала войны в Самарской губернии происходил непрерывный рост населения, продолжавшийся все военные годы. К началу войны в Самаре проживало 180 тыс. человек, к концу войны самарское население составляло 450 тыс. человек, включая военных. Рост населения, к сожалению, не сопровождался увеличением жилищного фонда, поэтому, начиная с 1916 г., в Самаре наблюдается так называемый «жилищный голод». Вновь прибывших эвакуированных и беглецов из Прибалтики и с Украины негде было размещать. К февралю 1916 г. число беженцев в Самаре и губернии достигло 152 тыс. человек, из которых нетрудоспособными были около 50%. Соответственно ухудшилось и положение рабочего класса: продолжительность рабочего дня достигала 12-14 часов, с 1915 г. были узаконены сверхурочные работы.
Серьезный удар сельскому хозяйству нанесла мобилизация скота для нужд войны. За первый год войны Самарская губерния лишилась 35% рабочего скота. Урожай во время войны составлял в среднем одну пятую от урожайности 1913 г.
Перевод губернии на военные рельсы и введение положения чрезвычайной охраны дал возможность местным властям нанести серьезный удар по революционным организациям. В первую очередь местные власти попытались всех наиболее радикальных революционеров отправить на фронт. На военные предприятия Самарской губернии распространялась бронь от высылки на фронт. С самого начала войны это привело к многочисленным злоупотреблениям, поскольку представители мелкой и средней буржуазии устраивались на заводы, устраивали своих детей и родственников, зачастую даже не появляясь на предприятиях. О Самаре военного времени оставил воспоминания Чаковский: «было странно видеть, как к проходной трубочного завода подкатывали пролетки и экипажи и из них выходили рабочие завода». Почти половина владельцев торговых мест на Троицком рынке призывного возраста работали на Трубочном заводе простыми рабочими. Эта ситуация чрезвычайно осложняла положение революционеров, особенно членов большевистской партии, которые так же стремились устроиться на военный завод и получить бронь. Во главе городской большевистской партийной организации в это время стоял Мяги. В 1916 г. в Самару, прибывает В.В. Куйбышев, под фамилии Адамчик. Куйбышева устроили рабочим на одну из самарских мельниц, однако эта работа не давала освобождения от фронта, поэтому пришлось его срочно переводить слесарем на Трубочный завод. На заводе партийную организацию большевиков возглавлял Шверник. Куйбышев никогда слесарем не работал, но официальная литература сообщает, что он очень быстро освоил новую специальность и выполнял и перевыполнял нормы выработки. Однако если обратиться к воспоминаниям старых большевиков, работавших с Куйбышевым, то они вспоминают, что за Куйбышева выполняли нормы другие рабочие-большевики. На самом деле, Куйбышев был одним из немногих большевиков, имевших высшее образование (военное и незаконченное). Поэтому в большевистской среде он был на особом счету. Правда, в это время Куйбышев в Самаре какой-либо значительной роли не играл. Свой авторитет он завоевал немного позднее. В Самару Куйбышев приехал один, а через два месяца прибыла его гражданская жена Прасковья Стяжкина, с которой он до этого отбывал ссылку в Иркутской губернии. В течение двух месяцев они жили только на ее зарплату. Поэтому Куйбышев в основном занимался налаживанием быта. Хотя до приезда Прасковьи свой быт он налаживал вместе с Евой Адельсон, с которой познакомился через бухгалтера пекарни Неклютиной Перельмана, приютившего Куйбышева в первые дни.
Куйбышев очень быстро стал пользоваться симпатией окружающих, благодаря личному обаянию и внешним данным – высокий, кудрявый, атлетически сложенный. Куйбышев очень хорошо играл на гитаре, пел, сочинял стихи. Среди большевиков он завоевал серьезный партийный авторитет осенью 1916 г. Самара была избрана местом проведения Поволжской конференции большевиков. Конференция должна была проходить 4 сентября на ул. Вознесенской (Ст. Разина, 13). Самарскую большевистскую организацию полиция без внимания не оставляла, поэтому среди большевиков находилось несколько провокаторов, осведомивших жандармерию о предстоящей конференции. Одним из провокаторов был Сапожков, входивший в городской комитет большевиков. На конференцию должны были прибыть делегаты из Саратова, Нижнего Новгорода, Оренбурга. Полиция решила арестовать всех участников конференции сразу. Куйбышев, пользовавшийся большой симпатией у самарских дам, на конференцию опоздал, задержавшись на вечеринке. Подъехавши к месту проведения конференции, он увидел на ул. Вознесенской скопление подозрительных личностей. Куйбышев не растерялся, вошел в дом и потребовал прервать заседание и всем разойтись через черный вход. На месте проведения заседания полиции никого застать не удалось. Ночью по городу были проведены аресты среди самарских большевиков, так же арестовали двух делегатов из Нижнего Новгорода. Этот поступок принес Куйбышеву популярность среди большевиков Поволжья – ореол случайного спасителя. Арестованных большевиков посадили в самарские тюрьмы. Куйбышев так же был арестован и получил 20 лет каторги в Туруханский край. Арестованных выслали из Самары поздно осенью. Причем, дожидаясь высылки, прочувствованные письма он писал Еве Адельсон Сохранились воспоминания о том, как их вели на вокзал: шел снег, Куйбышев впереди всех, в пальто на распашку, с непокрытой головой.
После своего возвращения в Самару в марте 1917 г. из Красноярска, Куйбышев вновь встретился со Стяжкиной, которая отбывала срок в тюрьме и там родила сына от Куйбышева, названного Владимиром. Однако, отношения между ними не восстановились. Все, что получила Стяжкина – небольшую материальную помощь, которая позволила не умереть ей с сыном с голоду.
После возвращения Куйбышева в Самару, он сошелся с Евгенией Коган, активной большевичкой. С весны 1917 г. они работали в губкоме. Однако их роман прервался после отъезда Куйбышева на Туркестанский фронт в 1919 г. Коган работала в Самаре до 1922 г., затем была переведена в Москву, где дослужилась до заместителя председателя Моссовета. В ноябре 1937 г. Евгению Соломоновну арестовали и расстреляли.
Про Стяжкину с сыном Куйбышев настолько редко вспоминал, что эвакуируясь из Самары в связи с наступлением белочехов, даже не попытался их разыскать. Во время власти КОМУЧа они жили в постоянном страхе: если кто-нибудь выдал бы ее чехословацкой контрразведке, они вряд ли бы остались бы в живых. Потом она закончила курсы шифровальщиц, работала на фронтах Гражданской войны, до 1940 г. принимала участие во многих секретных операциях в странах Европы, работала в аппарате ЦК. Репрессий ей удалось избежать, в 1940 г.вышла на пенсию и умерла в 1962 г..
С лета 1916 г. в Самаре нарастала социальная и революционная напряженность. Состоялись первые выступления против войны – небольшая группа рабочих трубочного завода положила начало антивоенным выступлениям еще в начале войны. Начиная с лета 1916 г. по Самарской губернии прокатывается волна забастовок. В августе 1916 г. забастовали рабочие Трубочного завода. Среди требований забастовщиков были 8-ми часовой рабочий день, повышение зарплаты на 30%. Позднее к ним присоединился Механический завод, гранатная фабрика, 26 августа забастовало депо самарской железнодорожной станции.
5 февраля 1917 г. состоялся бунт на Троицком рынке. Бунт был стихийный, вспыхнул против рыночных торговцев, продававших некачественные товары по завышенным ценам.
Самарские большевики очень активно готовились к предстоящим революционным событиям. Самарские большевики очень пристально следили за развитием событий в городе. Особенно пристальное внимание большевики уделяли пропаганде среди солдат самарского гарнизона. Во время войны Самара стала одним из центров комплектования резервных пехотных полков. Самарский гарнизон насчитывал от 40 до 70 тыс. человек. Большевики создали специальное бюро по работе среди солдат. Во главе этого бюро стояли Блюхер, Герасимов и Петровский.
Смоленск в годы Первой мировой войны
1 августа 1914 г. Россия вступила в Первую мировую войну. Уже на следующий день, 2 августа, в Смоленске и уезде было введено военное положение, в Успенском соборе отслужили молебен о даровании победы российскому воинству, а вечером в городе прошла многолюдная манифестация.
На экстренном заседании Смоленская городская Дума приняла решение об организации помощи раненым, призвала собирать им пожертвования, послала царю телеграмму с выражением верноподданнических чувств. Николай II в ответ сердечно поблагодарил жителей Смоленска. В это же время в Москве на совещании уполномоченных земств и городов был образован Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам. Губернский комитет союза был создан 27 июля 1914 г. под председательством председателя губернской земской управы Александра Михайловича Тухачевского. Членами комитета стали многие известные деятели того времени: губернский предводитель дворянства князь В. М. Урусов, член губернской земской управы П. А. Вакар, смоленский городской голова Б. П. Рачинский, княгиня М. К. Тенишева и многие другие. Комитет развернул обширную деятельность в двух направлениях: по линии организации госпиталей и пунктов приема больных и раненых воинов и по оказанию внегоспитальной помощи. Для этой цели были выделены 280 мест в больницах губернского земства и 50 тысяч рублей.
Накануне войны в городе и губернии дислоцировался 13-й армейский корпус. Здесь стояли три его полка - Софийский, 3-й Нарвский и 4-й Копорский, а также 13-й сапёрный батальон и 1-я армейская бригада. Штаб корпуса находился на ул. Королевской (ныне пл. Ленина). Командовал корпусом с июня 1912 г. по август 1914 г. талантливый военачальник, генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев, будущий создатель Добровольческой армии. Он жил с семьёй в доме на ул. Большой Благовещенской, напротив Сосновского сада (ныне Парк пионеров), а затем на ул. Верхне-Пятницкой (ныне ул. Воровского).
13-й армейский корпус был сформирован из смолян. Судьба его оказалась трагической. Уже 17 августа 1914 г. он был разбит в Восточной Пруссии, из 80 тыс. его солдат 30 тыс. попали в плен, 6 тыс. погибли, 20 тыс. были ранены. Это поражение стало для смолян ушатом холодной воды. В губернии мигом улетучились ультрапатриотические настроения. За август 1914 года через станцию Смоленск прошел 41 эшелон с 18318 ранеными и 1291 больным, которым было сделано около 9500 перевязок. Четыре мобилизации 1914 г. дополнили шесть мобилизаций 1915 г. Началось принудительное изъятие сукна, всех сапожников и портных привлекли к выполнению военных заказов. Прифронтовой Смоленск стал одной из основных тыловых баз Западного фронта. Его наводнили войска. Город превратился в центр сортировки, лечения и эвакуации раненых фронтовиков и беженцев, прибывавших в санитарных и товарных поездах. Осмотр раненых солдат и офицеров проводился дежурным хирургом перевязочного пункта в сопровождении фельдшеров и сестер милосердия. Тяжелораненых снимали с поездов и отправляли в местные лазареты. Первоначально этим занимались добровольцы, а затем сформированная для этой цели команда из нижних чинов рабочей роты. По просьбе городского правления электрическое общество «Унион» выделило для перевозки раненых трамвай с тремя специально устроенными платформами. Они закрывались от дождя брезентом, и на каждую можно было поставить по 6 носилок с ранеными. Для транспортировки раненых, помимо земских средств, использовались и частные автомобили. Свой автомобиль на эти нужды передал и губернский предводитель дворянства кн. В.М. Урусов. Для тех же целей княгиня М. К. Тенишева предоставила свой личный автомобиль, а землевладелец А. П. Рачинский организовал автомобильную дружину из шести автомобилей.
Медицинская помощь раненым и больным была также организована на станциях Вязьма и Дорогобуж, где для этого были оборудованы спецвагоны Всероссийского земского союза.
К 1 января 1915 года на территории Смоленской губернии было развернуто около 60 госпиталей, лазаретов и больниц, из которых 32 лечебных учреждения находились в ведении Всероссийского земского союза: Смоленский госпиталь Всероссийского земского союза в г. Вязьма, Вяземская больница переселенческого пункта заразных больных (на 18 коек), 20 лазаретов Всероссийского земского союза. Кроме земских, в губернии функционировали: 291-й запасной полевой госпиталь (на 210 коек), г. Смоленск; 269-й запасной полевой госпиталь (на 200 коек) в Смоленском уезде, Смоленский городской госпиталь в (помещении торговой школы на 350 коек), 3 лазарета военного ведомства, 3 лазарета общества Зеленого Креста, 3 лазарета военного ведомства, 3 - общества Зеленого Креста, по одному - Польско-Литовского, Евангелистско-Католического, Еврейского обществ, кооперативов Смоленской губернии; лазареты вольного пожарного общества, дамского общества, служащих и рабочих Ярцевской мануфактуры и др. Восемь лазаретов содержались на личные средства дворян и купцов: князя Мещерского, княгини М. К. Тенишевой (2 лазарета), дворян А. А. Синягина, Н. Н. Лопатина и др. Для приема раненых во всех уездных и участковых больницах в пределах возможностей был выделен коечный фонд и при них созданы лазареты, в том числе при межуездной больнице в с. Николо - Погорелое (Погорельское).
Через Смоленск из района боевых действий проезжало огромное количество беженцев. Первый поезд с беженцами прибыл в город 17 июня 1915 г. Начиная с этого дня ежедневно через Смоленск проходило до 10 тыс. человек. Всего за этот год проследовала четверть всех российских беженцев - около 630 тыс. человек. Все они нуждались в пище и кровле. Карточки на продукты положения не спасали, поскольку снабжение города продовольствием было неудовлетворительным.
В декабре 1915 г. на Смоленщине имелось свыше 3500 коек для приема и лечения раненых и больных. Под госпитали и лазареты были заняты здания гимназий, школ и ряда административных учреждений.
Лучшие земские медики - главный врач губернской земской больницы С. А. Александров, хирург Е. И. Неверович, сестра милосердия А. И. Эсмонт и другие - делали все возможное для спасения раненых солдат и офицеров. Для более эффективного лечения использовались новейшие средства в области медицины: в тенишевском лазарете был оборудован рентгенкабинет, Смоленский бактериологический институт занимался проведением сложных клинических анализов.
В эти тяжелые дни для страны и губернии с осени 1916 г. в Сычевской уездной больнице работал молодой врач Михаил Афанасьевич Булгаков, будущий известный писатель.
К концу 1916 г. число военнослужащих резко возросло и составляло около 70 тыс. человек. В Смоленске, в частности, служил призванный в армию в июне 1916 г. будущий известный художник-авангардист К. С. Малевич.
К 1916 г. положение в городе резко ухудшилось. Ситуацию ярко описал в своём дневнике историк В. И. Грачёв: «В городе нет сахара; в булочной белый хлеб берут нарасхват; к девяти утра булочные уже закрыты; цены растут не по дням, а по часам; тысячная толпа с раннего утра осаждает магазины, давка невозможная, улицы запружены народом; бедная часть населения стоном стонет от грабительской дороговизны, обратившей рубль в ничтожную мелкую монету...»
Во время первой мировой войны Смоленщина была одной из основных тыловых баз Западного фронта.
Первая революция не достигла своих главных целей, но она вынудила самодержавие пойти на серьезные уступки. Главная из них состояла в издании царского манифеста 17 октября 1905 г., даровавшего политические свободы. Манифест предусматривал широкие избирательные права по выборам в Государственную Думу. Стремясь урезать эти революционные завоевания, 3 июня 1907 г. царь распустил II Государственную Думу и издал новый закон о выборах в Государственную Думу. Новый закон значительно сокращал избирательные права рабочих и крестьян и расширял права дворян и крупной буржуазии. Так был совершен третьеиюньский государственный переворот, означавший наступление самодержавия на демократические завоевания народа. Начались жестокие расправы над участниками революционных выступлений и преследование революционных политических партий и профсоюзов.
Одновременно начались новые государственные реформы. Их инициатором стал глава правительства П.А. Столыпин. Целью реформ являлось укрепление царской власти, приспособление её к послереволюционным условиям, создание для неё новой социальной опоры в деревне. Решить эту задачу могла аграрная реформа. Она предоставляла право крестьянам выходить из общины, закреплять за собой земельный надел в полную частную собственность, выделяться с хозяйством на хутор или отруб, малоземельным оказывалась помощь для переселения на свободные земли в отдаленные районы страны.
Столыпинская реформа охватила и Московскую губернию. Но эти царские меры не могли удовлетворить крестьян и лишь привели к дальнейшему обострению классовых противоречий. Как отмечалось выше, основной причиной столкновений в деревне было крестьянское малоземелье. Не случайно среди крестьян Московской губернии шел разговор о предстоящем якобы разделе помещичьей земли между крестьянами. «Слухи эти, - доносили жандармы в департамент полиции, - являются настолько упорными, что некоторые крестьяне отказываются пока выходить из общины, а вышедшие не вносят деньги за землю, укрепленную в собственность». В Подольском уезде в 1908 г. крестьяне говорили, что «земля и без того отойдет в руки крестьян даром, поэтому выделяться из общины нет смысла».
Классовая борьба в деревне имела различные формы. Крестьяне оказывали сопротивление землемерам при межевании и отводе земли зажиточным крестьянам под отрубные и хуторские владения, производили самовольные запашки помещичьих земель и потравы хлебов, порубку леса и пр. В Бронницком уезде крестьяне отказывались от уплаты податей и недоимок, от выполнения дорожных повинностей, оказывали сопротивление властям при описи крестьянского имущества. Крестьяне деревень Боровиково и Хохлово Звенигородского уезда организовали коллективную порубку леса в имении помещицы Еродовой, а жители деревни Чигасово того же уезда сжигали хозяйственные строения, уничтожали посевы богатых крестьян, выходивших на отруба.
Весьма характерна телеграмма Столыпина, посланная московскому губернатору: «Ввиду заметного учащения поджогов на аграрной почве (возможности еще большего усиления их с наступлением осеннего периода) - предупреждал Столыпин в августе 1907 г. - прошу принять самые решительные меры к охране стражниками землевладельческих усадеб и владений консервативного крестьянства».
За время проведения реформы в Московской губернии за 9 лет (с 1907 г. по 1915 г.) 66,7 тыс. крестьян-домохозяев, или 32,4% всего числа крестьянских дворов, вышло из общины и получило землю в личную собственность. За это же время было создано около 6,5 тыс. хуторских и отрубных хозяйств. Попытка массового переселения малоземельных крестьян в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию не дала результатов. Из 591 семьи переселенцев Московской губернии 319 семей, вконец разорившись, вернулись обратно. Эти данные подтверждают, что столыпинская аграрная реформа как буржуазная мера дала только толчок развитию производительных сил в сельском хозяйстве. Но она не сняла основного противоречия российской деревни - противоречия между всем крестьянством и помещиками.
Столыпинская политика предусматривала подъем национальной промышленности. Он начался во второй половине 1910 г. после нескольких лет застоя в стране. По темпам и степени концентрации производства Россия опережала страны Запада. Если в 1907 г. в Московской губернии (включая Москву) насчитывалось 1367 предприятий и 306429 рабочих, то в 1911 г. их было уже соответственно 1480 и 347859. К этому времени в Москве и Подмосковье имелось 68 предприятий с числом рабочих от 501 до 1000, 72 - с числом рабочих свыше 1000. Особенно быстро росло количество фабрик и заводов, насчитывавших от 3 до 7 и более тысяч рабочих. Московская губерния считалась одной из наиболее промышленных местностей России. Чисто земледельческих семей в ней имелось всего 6%.
Росло производство важнейших видов продукции. Если в 1910 г. в Подмосковном районе было выплавлено 4,7 миллиона пудов чугуна, то в 1913 г. - уже 11,8 миллиона пудов. Такое же положение наблюдалось в угольной и других отраслях производства. Все это вызвало дополнительный спрос на рабочие руки. Следует отметить, однако, что значительная часть чугуна и топлива поставлялась промышленности иностранными монополиями.
С середины 1910 г. полным ходом заработали машиностроительные заводы. Но положение в машиностроительной отрасли вследствие той же конкуренции иностранных монополий было не очень благоприятным. Главной отраслью в Московской губернии оставалась все же текстильная промышленность. В 1913 г. на 564 текстильных фабриках было занято 248 тысяч человек, или 64% общего количества московских рабочих. Одновременно с ростом производства оживлялась и торговля, в которой было занято свыше 52 тыс. рабочих и служащих. Быстро росло строительство, увеличивался городской транспорт. Несмотря на рост производства, положение трудящихся изменилось мало. Уровень жизни оставался чрезвычайно низким, а условия труда и быта тяжелыми.
Росла дороговизна, снова стала широко вводится система штрафов. В 1913 г. штрафы взимались чуть с 96% рабочих Петербургской, Московской и других центральных губерний. Московская буржуазия жестоко эксплуатировала рабочих. Она широко применяла сверхурочные и фактически восстановила 10-11-часовой рабочий день. Усиление гнета самодержавия и рост капиталистической эксплуатации вызывали возмущение трудящихся и революционный протест с их стороны. Рабочие снова брались за испытанное в сражениях с капиталистами оружие - стачку.
В 1910 г. в Московской губернии произошло 23 забастовки, в которых участвовало 10973 человека. В 1911 г. в Московском промышленно районе было 27 забастовок с числом участников 31176 человек. Упадок революционного движения уступил место новому революционному подъему и подготовке трудящихся к новой революции.
Мощный толчок рабочему движению дали Ленские события – расстрел рабочих на Ленских золотых приисках 4 апреля 1912 г. С 12 апреля по 4 мая 1912 г. на 400 предприятиях Москвы и Московской губернии бастовало около 90 тыс. рабочих. Рабочие устраивали собрания, на которых выносились резолюции протеста и постановления об отчислении однодневного заработка в пользу семей расстрелянных. Со второй половины 1910 г. кривая стачечного движения вновь пошла вверх.
19 июля (1 августа) 1914 г. началась Первая мировая война, в которой Россия в союзе с Англией и Францией столкнулась с Германией и Австро-Венгрией.
Манифест о войне императора Николая II был, как и по всей России, поддержан жителями Московской губернии. С первых дней войны началась перестройка промышленности на выпуск нужной фронту продукции. К январю 1916 г. военная продукция, к примеру, на Коломенском машиностроительном заводе составляла 93,5% всех заказов: завод выпускал военно-полевые паровозы, судовые дизели, минные транспорты, пулеметные двуколки, зарядные ящики, стаканы для артиллерийских снарядов. Главное артиллерийское управление и «Товарищество мануфактур Викула Морозова с сыновьями» заключили договор о поставке запальных стаканов для фугасных гранат. На заводе «Зингер и Ко» в Подольске были реквизированы станки, необходимые для Тульского оружейного завода. Всего выпуск военной продукции осуществлялся на 16 предприятиях Московской губернии. В первые месяцы войны в Московском крае наблюдался патриотический подъем, в желании людей из различных социальных групп оказать помощь армии, фронту, стране.
Однако продовольственный кризис 1915 г. и неудачи на фронте способствовали росту недовольства, как среди населения Московской губернии, так и России в целом. Несмотря на повышение заработной платы от 15 до 25% жизненный уровень рабочих значительно снизился, т.к. цены выросли в 4-5 раз, а рабочий день увеличился с 10,5 до 12-13 часов.
И как результат, с 1915 г. начались волнения рабочих. В первых выступлениях присутствовал налет шовинизма: рабочие Коломенского завода, Воскресенской мануфактуры, фабрики Коншина требовали удаления с заводов лиц немецкой национальности. Постепенно главенствующую роль стали играть стачки экономического характера. Они произошли на Богородско-Глуховской мануфактуре. На фабрике «Ф. Щербаков и сыновья» более 4 тыс. рабочих участвовало в стачке. Свыше 2 тыс. бастовали на Вознесенской, Покровской и Садковской мануфактурах. На Коломенском машиностроительном заводе бастовали все рабочие – свыше 11 тыс. Всего в Московской губернии с августа 1914 г. по январь 1917 г. произошло 188 стачек. Отдельные политические стачки были направлены против реакционных мероприятий правительства, роспуска Государственной Думы. К 1917 г. стачки стали почти исключительно политическими, антивоенными. В начале 1917 г. социальная напряженность в Московской губернии, как и по всей России, значительно возросла, в обществе сложились предпосылки для новых революционных потрясений.
§ 3. Революционные потрясения в 1917 г. и утверждение Советской власти в Московском крае
Февральская революция 1917 г. свергла самодержавие в России и пробудила население Москвы и Подмосковья к активной политической. Рабочие, солдаты, крестьяне с первых же дней революции стремились создать единый орган власти, отражающий их интересы. В Московской губернии стали создаваться Советы. Совет рабочих депутатов в Серпухове был избран 2 марта 1917 г. в составе 28 человек, 5 марта – в Орехово-Зуевском промышленном районе, в его состав вошли представители различных партий, а его председателем стал большевик А.П. Липатов, 6 марта - в с. Наро-Фоминское. В Верейский Совет кроме рабочих было решено пригласить представителей от крестьян, кооперативов и учителей. Советы возникали как результат революционного творчества масс.
После свержения царизма социалистические партии развернули активную пропаганду среди жителей губернии. Меньшевики и эсеры призывали к поддержке Временного правительства и выступали за продолжение войны, так как, по их мнению, её характер изменился и её целью стала защита завоеванной свободы. Большевики настраивали массы на недоверие к Временному правительству, на окончание империалистической войны, агитировали за социалистическую революцию.
Провал наступления в июне 1917 г. вызвал мощную волну протеста против политики Временного правительства. Митинги и демонстрации состоялись во многих районах Подмосковья. Рабочие поселка Щелкова приняли резолюцию, требующую удаления министров-капиталистов, роспуска Думы и передачи власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Большая демонстрация состоялась в Люберцах, в которой участвовали рабочие и крестьяне окрестных сел и деревень. Над колоннами реяли знамена – «Вся власть Советам». Демонстрация закончилась гражданской панихидой на могиле героя первой русской революции машиниста А.В. Ухтомского. Участники демонстрации послали телеграмму I Всероссийскому съезду Советов с призывом взять власть в свои руки и ввести контроль за производством и распределением продуктов. Резолюцию, требовавшую передачи власти Советам, приняли рабочие механического завода на станции Гривно. В ответ на действия властей во время июльских событий 1917 г. в Петрограде состоялись митинги и демонстрации в Мытищах, Тушине, Люберцах и других населенных пунктах Подмосковья.
Во время корниловского выступления (август 1917г.) рабочие требовали оружие и выражали готовность помочь петроградским товарищам. В резолюциях многих собраний и митингов наряду с требованием вооружения рабочих выдвигался лозунг о переходе всей власти в руки Советов; во многих местах создавались военно-революционные комитеты. Так, четырехтысячное собрание рабочих Щелковского района приняло резолюцию, в которой говорилось: «Мы требуем немедленного подавления кровью и железом… военно-буржуазного заговора, разгона всех контрреволюционных организаций… Передачи всей власти правительству, вышедшему из недр революционных Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, освобождения из тюрем передовых борцов-демократов – товарищей большевиков». Совместное заседание большевистского партийного комитета и исполкома Совета рабочих депутатов Орехово-Зуева постановило немедленно снять всех красногвардейцев с работы на фабриках и перевести их на казарменное положение. Свыше 400 красногвардейцев поступило в распоряжение революционного комитета, созданного при исполкоме Совета. На все наиболее важные участки: железнодорожную станцию, телеграф, телефон, мост, банк и др. – были выставлены патрули.
В сентябре 1917 г. происходила быстрая большевизация Советов. За большевиков голосовало большинство избирателей в Звенигородском, Волоколамском, Коломенском, Богородском, Дмитровском и других уездах.
В этот период усилилось стихийное крестьянское движение. Крестьяне перестали ждать решения земельного вопроса Учредительным собранием и начинали громить помещичьи усадьбы.
Весть о победе вооруженного восстания и установлении Советской власти в Петрограде в октябре 1917 года обострила революционную борьбу в Московской губернии. Наиболее кровопролитной была борьба за власть в Москве. Здесь рабочие создали военно-революционный комитет, организовали боевые дружины. Но им противостояли значительные военные силы защитников старой власти во главе с полковником Рябцевым. Они захватили Кремль и оказывали упорное сопротивление восставшим рабочим, что привело к затяжным боям и обстрелу Кремля артиллерией. Лишь в начале ноября 1918 г. в Москве победила Советская власть. За её установление отдали жизни многие участники восстания. Они были захоронены на Красной площади у Кремлевской стены. Борьба за Советскую власть быстро шла по Подмосковью. После получения известий о вооруженном восстании в Петрограде 25 октября (7 ноября) Совет рабочих депутатов Московской губернии известил местные Советы о событиях в столице. Предписал им провести на местах реквизицию оружия, автомобилей, взять под охрану телеграф, почту, телефон, казначейства, установить цензуру телеграмм и телефонных переговоров, связаться с местными воинскими частями и создать «пятерки» для взятия власти.
Орехово - Зуевский Совет рабочих депутатов, узнав вечером 25 октября о событиях в Петрограде, немедленно объявил себя властью, избрал революционный комитет. Он сразу же приступил к действиям. У телефона, на почте, на станции и по всем дорогам были поставлены вооруженные красногвардейцы. Усиленно охранялся банк, а также все конфискованные автомобили. Рабочих единодушно поддержали солдаты местного гарнизона. В Коломне, несмотря на противодействия меньшевиков и эсеров, Советская власть была провозглашена утром 26 октября. По указанию Военно-революционного комитета красногвардейцы сразу же захватили оружейные мастерские и арсенал; все рабочие получили оружие. Большевики Подольска, обеспечив революционный порядок в городе, сразу приступили к организации мастерских по ремонту оружия, поступавшего из Тулы.
25-26 октября Советы взяли власть во всех рабочих центрах Московской губернии – Подольске, Серпухове, Орехово-Зуеве, Богородске, Мытищах, Люберцах, Клину, Коломне. 27-29 октября в распоряжение Московского Военно-революционного комитета прибыли красногвардейские отряды из подмосковных городов и поселков. Только Люберцы прислали в Москву 300 красногвардейцев, многие из которых погибли за власть Советов на московских улицах. Их именами названы улицы в городе (улица Захарова П., Зубарева В., Кириллова В.). Железнодорожники губернии не подпустили к Москве эшелоны с верными правительству войсками. К 27 октября Советская власть была установлена в большинстве городов Московской губернии, в отдаленных от Москвы уездах этот процесс несколько затянулся: в Яхроме Советская власть установлена 3 ноября, а в Звенигороде и Верее – 28 января 1918 г. В Волоколамске, Воскресенске. В Дмитрове, Звенигороде, Сергиевом Посаде вооруженную помощь местным большевикам оказали рабочие-красногвардейцы из Москвы и соседних уездов. Губернский Совет крестьянских депутатов выступил против передачи власти Советам и ввёл своих представителей в московский «Комитет общественной безопасности». Лишь 31 октября Совет крестьянских депутатов признал Советскую власть. Так утвердилась Советская власть в Москве и Подмосковье.
Начавшаяся Первая мировая война резко ухудшила экономическое положение основной части населения Енисейской губернии и привела к росту массового недовольства.
Оформление наделов крестьян-переселенцев чиновниками землеустроительного комитета. Источник: Иллюстрированная история Красноярья (XVI - начало XX в.), 2012 г.Бурные события революционных лет привели к спаду губернской экономики. Сильнее всего пострадала промышленность: забастовки привели к перебоям в работе промышленных предприятий и транспорта, сокращению торговых оборотов. Однако уже к 1909 г. наметились явные признаки хозяйственного оживления. Важную роль в этом сыграло начавшееся массовое переселение крестьян, ставшее частью столыпинской аграрной реформы. За 1906- 1914 гг. переселилось 274 516 крестьян, на карте губернии возник 671 новый поселок. Благодаря переселенцам в сельскохозяйственный оборот были введены сотни тысяч десятин пашни, в результате чего посевные площади увеличились на 35%. В отдельных уездах, как например в Канском, рост посевных площадей составил более чем 300%. Под эгидой переселенческого управления проводили землеустроительные и мелиоративные работы, устраивали склады сельскохозяйственной техники, строили больницы, школы, прокладывали дороги.
Положительные подвижки произошли в агрикультуре: сложилась система губернской агрономической службы, заметно выросла обеспеченность крестьянских хозяйств сельскохозяйственной техникой. Так, число веялок в губернии выросло в 14 раз, молотилок — в 61 раз. С увеличением валового производства сельскохозяйственной продукции росла и ее товарность. Более чем в 1,5 раза вырос вывоз зерна из губернии.
Важную роль в поступательном развитии крестьянского хозяйства сыграло кооперативное движение, развернувшееся в губернии накануне Первой мировой войны. Крестьяне создавали кредитные товарищества, кооперативы по закупке промышленных товаров и сбыту сельскохозяйственной продукции. Особенно широкое развитие получили маслодельные кооперативы. К 1914 г. в губернии насчитывалось 249 кооперативных обществ.
Вместе с тем столыпинская реформа не смогла решить главную задачу: перехода к более высокому уровню агрикультуры как в центре страны, так и в Сибири. Огромный приток переселенцев привел к сокращению в губернии значительной части резервного земельного фонда в виде залежей, благодаря которому поддерживались высокая урожайность в крестьянском хозяйстве. В отдельных уездах губернии число залежей сократились в 3- 4 раза. Следствием этого стало падение урожайности и душевых сборов зерна почти в 2 раза. Даже переход к использованию более совершенной техники вспашки не мог компенсировать это. Если до начала реформы производство зерна полностью обеспечивало нужды населения Енисейской губернии, то в предвоенные годы возник дефицит зерна на губернском рынке, и ввоз зерна превысил его вывоз. Потерпели провал и попытки создания хозяйств хуторского типа как альтернативы общинному землепользованию. К 1916 г. хуторяне в Енисейской губернии составили лишь 0,3% крестьянских хозяйств.
В городах губернии в это время усилилось преследование деятелей либерально-демократических партий. Большие потери понесли социал-демократы и эсеры. Даже кадеты в этой обстановке вынуждены были действовать полулегально. В самой партии в это время усилилось ее правое крыло, идеологом которого выступил В. А. Караулов, публично заявивший, что предпочитает лучше «умереть у ног правительства», чем попасть под диктатуру крайних партий. Отказ кадетов от блокирования с левыми силами привел к полному поражению партии на выборах в I Государственную думу. Победу на думских выборах одержали представители леворадикальных сил: крестьянин Симон Ермолаев и врач Николай Николаевский, примкнувшие в думе к фракции трудовиков.
После разгона I Государственной думы выборы в губернии во II Государственную думу вновь показали, что демократический потенциал еще не был исчерпан. Победу на выборах одержали минусинский священник А. И. Бриллиантов, близкий по своим взглядам к эсерам, и красноярский социал-демократ И. К. Юдин.
