«Ода: эволюция жанра. Особенности хвалебной лирики М.В. Ломоносова»

В 1862 г. большой знаток русской литературы первой половины XVIII в. академик П. Пекарский писал: «Едва ли панегирики и оды могут принадлежать рассмотрению серьезной литературы и скорее служат материалом для объяснения нравственной стороны известной эпохи. Едва ли найдется такой исследователь, у которого бы достало сил на печальный труд писать историю нравственного унижения человеческого достоинства в людях». Однако уже в 1923 г. Л. В. Пумпянский, например, оценивал этот род литературы совсем иначе: «Чтобы понять происхождение гениального дела 1739 г., надо вообразить ту первую минуту, когда восторг перед Западом вдруг перешел в восторг перед собой, как западной страной».

Ода, несомненно, представляет собой наиболее значительный жанр русской лирики XVIII века, которому посвящена обширная литература, хотя и сосредоточена она в основном вокруг Ломоносова и развивавшейся им торжественной оды.

Попробуем собрать в единое целое существующие разрозненно сведения об истории развития жанра оды, панегирической лирики и в этом аспекте рассмотреть творчество великого русского одописца М.В. Ломоносова на примере оды «На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года»

История развития жанра оды

В Древней Греции любая форма лирики, предназначенная сопровождать музыку, называлась одой, в том числе хоровое пение.

ОДА - лирическое произведение, посвященное изображению крупных исторических событий или лиц, говорящее о значительных темах религиозно-философского содержания, насыщенное торжественным тоном, патетическим воодушевлением автора, сознающего себя во власти высших сил, органом или божественной воли или всенародного разума. (Литературоведческий словарь).

ОДА. АНТИЧНАЯ ОДА. - В древности термин «ода» [греч. ōdḗ, латин. ode, oda] не определял собой какого-либо поэтического жанра, обозначая вообще «песню», «стихотворение». Античные филологи применяли этот термин по отношению к различного рода лирическим стихотворениям и подразделяли Оды на «хвалебную», «плачевную», «плясовую» и т. п. Из античных лирических образований наибольшее значение для оды как жанра европейских литератур имеют оды Пиндара и Горация

Ода Пиндара - так наз. «эпиникий», т. е. хвалебная песня в честь победителя на гимнастических состязаниях, - заказанное стихотворение «на случай», задача которого - возбуждать и поощрять волю к победе среди дорийской аристократии. Местные и личные элементы, обязательные для такого рода сочинений (хвала победителя, его рода, города, состязания и т. п.), получают свое «освещение» в соотнесенности с мифом как основой идеологии господствующего класса и с аристократической этикой. Ода исполнялась пляшущим хором в сопровождении сложной музыки. Ей присуща богатое словесное убранство, которое призвано усугублять впечатление торжественности, подчеркнутая высокопарность, слабая связь частей. Поэт, рассматривает себя как мудреца, учителя, лишь с трудом собирает воедино элементы традиционного славословия. Оде Пиндара свойственны резкие, немотивированные переходы ассоциативного типа, придававшие произведению особо затрудненный, «жреческий» характер. С распадом старинной идеологии это «поэтическое красноречие» уступило место прозаическому, и социальная функция Оды перешла к хвалебной речи («энкомий»).

Гораций стремится возродить на римской почве лирику, сохраняя только ее внешние формы. Ода Горация обычно обращена к какому-нибудь реальному лицу, на волю которого поэт якобы намерен воздействовать. Поэт часто хочет создать представление, будто стихотворение реально произносится (или даже поется). В действительности горацианская лирика книжного происхождения. Захватывая самые разнообразные темы, оды Горация очень далеки от всякого высокого стиля; в его Одах господствует светский тон, иногда с легкой примесью иронии.

ОДА НОВОГО ВРЕМЕНИ.

I. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ. - Средние века совершенно не знали жанра оды как такового. Он возник в европейских литературах в эпоху Возрождения, в XVI в. Во Франции основоположником оды явился поэт Ронсар, которому и принадлежит введение самого термина. В пяти книгах своих од Ронсар дал образцы различных видов одической поэзии древности (пиндаровская, горацианская и анакреонтическая оды). В одах Пиндара, предназначавшихся им для пения, он сохранил их тройное членение (строфа, антистрофа, эпод), что вместе с «ученым», изобилующим античными словами словарем дало впоследствии повод и возможность «классикам», (Буало и др.) упрекать его в избыточном «пиндаризировании». Тематика од Ронсара весьма разнообразна: он воспевает в них «любовь, вино, веселые пиры, танцы, маскарады, турниры» и т. п., изредка вводя «какие-нибудь философские рассуждения». Оды Ронсара - типичный продукт французского Ренессанса в его дворянском выражении.

В течение XVI-XVII веков жанр оды получил широкое распространение и в других европейских странах: Италии (Бернардо Тассо, Кьябрера и др.), Испании (Франсиско де Медрано), Англии (Самуэль Даниэль, Коули, Драйден), Германии (Веккерлин, Опиц и др. поэты Силезской школы).

Второй и наиболее существенный момент в истории развития французской и европейской оды связан с именем Малерба и его многочисленных последователей. В творчестве Малерба ода приобрела все те основные признаки, с которыми она вошла в качестве ведущего лирического жанра в поэтику французского и европейского «классицизма». Социальной функцией оды становится прямое служение крепнущему абсолютизму. Малерб признавал по преимуществу форму торжественной, героической оды. Сюжет ее обязательно имеет важное государственное значение (победы над внешними и внутренними врагами, восстановление порядка и т. п.). Основное чувство, ее вдохновляющее, - восторг. Основной тон - восхваление вождей и героев монархии: короля и особ королевского дома. Отсюда - общая торжественная приподнятость стиля, риторического и по своей природе и по самой своей речевой функции (ода предназначалась прежде всего для торжественного произнесения. Самая форма оды была регламентирована целым рядом обязательных правил.

После Малерба наиболее видными представителями жанра оды во Франции были Ж. Б. Руссо, Лебрен, Лефран де Помпиньян и Ламот.

Из Франции жанр оды распространился по всем европейским литературам.

С половины XVIII в. в связи с деградацией классицизма, отражавшей общий процесс загнивания и распада феодально-дворянской культуры, и ростом враждебных «старому порядку» настроений в среде восходившей буржуазии и передовых групп дворянства началось замирание жанра, оттесняемого новыми сентиментально-лирическими жанрами. Развитие последних связано с успехами европейского сентиментализма, стиля поднимавшейся мелкой буржуазии, выступившей на борьбу со старым порядком в различных его проявлениях. В немецкой литератуpe новую жизнь в жанр оды вдохнул на некоторое время Клопшток, он ввел в оду белый стих, отказался от строфического построения, писал свободным стихом, обратился к «национальной» древнегерманской и скандинавской мифологии взамен античной и т. д.).

С возрождением в эпоху Великой французской революции революционного классицизма возрождается и жанр оды (политические оды Жозефа и Андре Шенье), питаемый пафосом буржуазно-революционного движения. Довольно охотно прибегают к нему и первые романтики (во Франции Гюго и Ламартин, в Англии - Шелли, в Италии - Мандзони). Отталкиваясь от классических штампов Малерба и Ж. Б. Руссо, романтики возвращаются в качестве своего образца к старой, отвергнутой оде Ронсара.

Начиная с конца первой половины XIX в. жанр ода почти совершенно исчезает из европейских литератур.

II. РУССКАЯ ОДА. - Элементы торжественной и религиозной оды имеются уже в литературе юго-западной и Московской Руси конца XVI-XVII вв. (панегирики и вирши в честь знатных лиц, «приветства» Симеона Полоцкого и др.). Первые попытки внесения в русскую поэзию жанра классической оды принадлежат Кантемиру, однако самый термин впервые введен Тредьяковским в его «Оде торжественной о сдаче города Гданска». В дальнейшем Тредьяковский слагал ряд од похвальных и божественных и дал такое определение новому жанру: ода «есть высокий пиитический род... состоит из строф и самую высокую благородную, иногда же и нежную материю воспевает» («Новый и краткий способ к сложению российских стихов», СПБ, 1735). Однако подлинным основоположником русской оды, утвердившим ее в качестве основного лирического жанра феодально-дворянской литературы XVIII века, был Ломоносов. Назначение од Ломоносова - служить всяческому превознесению феодально-дворянской монархии XVIII в. в лице ее вождей и героев. В силу этого основным видом, культивируемым Ломоносовым, была торжественная пиндарическая ода; все элементы ее стиля должны служить выявлению основного чувства - восторженного удивления, смешанного с благоговейным ужасом перед величием и мощью государственной власти и ее носителей.

Риторически-торжественные оды Ломоносова, провозглашенного современниками «Российским Пиндаром» и «наших стран Малербом», вызвали против себя реакцию со стороны Сумарокова, давшего образцы сниженной оды, отвечавшей до известной степени выдвинутым им требованиям ясности, естественности и простоты. Борьба традиций ломоносовской и сумароковской оды охватила ряд десятилетий, особенно обостряясь в 50-60-х годах XVIII в. Из «сумароковцев» наибольшее значение в истории жанра имеет Херасков - основоположник русской «философической оды». Среди «сумароковцев» получила особенное развитие ода без рифмы. Эта борьба явилась литературным выражением борьбы двух групп феодального дворянства: одной - политически руководящей, наиболее устойчивой и социально «здоровой», и другой - отходившей от общественной деятельности, удовлетворявшейся достигнутым экономическим и политическим господством. В общем итоге «высокая» традиция Ломоносова на данном этапе победила. Именно его принципы явились наиболее специфичными для жанра русской оды как такового. Показательно в этом отношении, что Державин свое теоретическое «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» (1811-1815; см. Сочин. Державина, т. VII, СПБ, 1872) обосновывал почти целиком на практике Ломоносова. Однако в своей собственной практике он далеко выходит за их пределы, создавая на основе «горацианской оды» смешанный вид оды-сатиры, соединяющей в себе превознесение монархии с сатирическими выпадами против придворных и написанной таким же смешанным «высоко-низким» языком. Наряду с высокой «ломоносовской» оды. смешанная «державинская» является вторым основным типом жанра русской оды вообще. Творчество Державина, знаменовавшее высший расцвет жанра на русской почве, отличается исключительным разнообразием. Особое значение имеют его обличительные оды («Вельможа», «Властителям и судиям» и др.), в которых он является основоположником русской гражданской лирики. Общественная направленность, являющаяся характерной особенностью оды как жанра феодально-дворянской литературы, позволила буржуазной литератуpe на самом раннем этапе ее образования использовать этот жанр в своих целях. В «Вольности» Радищева диаметрально изменилась основная социальная функция оды: вместо восторженного воспевания «царей и царств» она явилась призывом к борьбе с царями и прославлением казни их народом. Но подобного рода пользование чужим оружием не могло дать значительных результатов. Идеология русской буржуазии существенно отличалась от феодально-дворянской, претерпевшей под влиянием роста капитализма значительные изменения.

С конца XVIII века вместе с начавшимся падением русского классицизма как литературой идеологии феодального дворянства начал терять свою оригинальность и жанр оды, уступая место стиховым жанрам элегии и баллады. Сокрушительный удар жанру нанесла сатира И. И. Дмитриева «Чужой толк», направленная против поэтов-одописцев. Однако жанр продолжал существовать еще довольно долгое время. Торжественные оды писал и сам Дмитриев. Одами начиналась деятельность Жуковского, Тютчева; оды находим в творчестве молодого Пушкина. Но в основном жанр все более переходил в руки бездарностей вроде пресловутого графа Хвостова и других поэтов, группировавшихся вокруг Шишкова, и «Беседы любителей русского слова». Последняя попытка возродить жанр «высокой» оды исходила из группы так назывых «младших архаистов».

С конца 20-х гг. ХХ века ода почти совершенно исчезла из русской поэзии. Отдельные попытки возродить ее, имевшие место в творчестве символистов, носили в лучшем случае характер более или менее удачной стилизации (например, ода Брюсова «Человеку»). Считать одой некоторые стихи современных поэтов, хотя бы ими самими так называемые (например «Ода к революции» Маяковского), можно лишь в порядке весьма отдалённой аналогии.

А в 2008 году в июньском номере московского журнал «Москвич» некто Журавлёва Е.А. публикует «Оду Галине Старовойтовой», в которой остались лишь внешние признаки жанра.

Возникает закономерный вопрос: можно ли считать оду исчезающим жанром литературы.

Становление Ломоносова - одописца

Пребывание Ломоносова в Петербурге (1 января - 8 сентября 1736 г.) совпало с появлением первых од Штелина и поиском адекватной русской формы для их перевода.

Летом-осенью 1738г. в Марбурге Ломоносов изучает теорию поэзии Готшеда и издаваемый Немецким обществом литературный журнал. Готшедовская теория оды отличалась от теории оды Тредиаковского большей умеренностью и сдержанностью в отношении Пиндара, а также высокого стиля и «прекрасного беспорядка». Это побудило Ломоносова обратиться к первоисточнику теории оды Буало, к трактату Псевдо-Лонгина «О возвышенном». Сохранившийся конспект трактата в переводе Буало показывает, что для Ломоносова особенно важными представляются места, в которых характеризуется высокий стиль и говорится о Способе выражения высокого. «Важный» и «великолепный» слог, которому учил Псевдо-Лонгин, станет основной категорией дальнейшей словесной теории Ломоносова и отличительной особенностью его литературного творчества.

Таким образом, Ломоносов уже в 1738 г. подошел к проблеме преобразования языка русской поэзии, существенно разойдясь в вопросе стиля с теорией Готшеда. Если немецкая поэзия после второй Силезской школы нуждалась в очищении языка от излишеств барокко, на что и была направлена деятельность Готшеда и Немецкого общества, русская поэзия, напротив, требовала обновления среднего стиля стилем высоким. В этом заключается одна из причин успеха русской классицистической оды, Восприняв внешнюю форму из немецкой поэзии, в своей внутренней потенции русская ода, благодаря потребности русской поэзии в высоком стиле, ориентировалась на самые высокие образцы. Таким образом, намеченная Тредиаковским ориентация на теорию оды Буало была поддержана Ломоносовым.

Понимание оды Ломоносовым воплотилось в оде «На взятие Хотина», посланной им в Петербург из Фрейберга осенью 1739 г. Хотинской одой Ломоносов завершил намеченные Тредиаковским реформы стиха и лирики. Противоречие между новым стихом и новой лирикой было им блестяще преодолено. Введение тонического короткого стиха - 4-стопного ямба позволило писать новым силлабо-тоническим стихом в новом для русской поэзии жанре пиндарической оды. Нанося удар по «Новому и краткому способу к сложению российских стихов» Тредиаковского, Хотинская ода одновременно делала ценным: и актуальным его «Рассуждение о оде вообще».

Ода «На день восшествия на Всероссийский престол её Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны 1747 года»: традиция и новаторство

Обратимся к анализу одной из лучших од Ломоносова «На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года». Термин «ода» (от греческого, что значит песня) утвердился в русской поэзии, благодаря Тредиаковскому, который, в свою очередь, заимствовал его из трактата Буало. В статье «Рассуждение об оде» Тредиаковский так охарактеризовал этот жанр: «В оде описывается всегда и непременно материя благородная, важная, редко нежная и приятная, в речах весьма пиитических и великолепных». Несмотря на неприязнь к своему литературному противнику, Тредиаковский давал определение жанра, по существу, исходя из поэтических опытов Ломоносова. Именно такова ломоносовская ода. Она обращена тематически к материи благородной и важной: миру и покою в стране, мудрому правлению просвещенного монарха, развитию отечественных наук и образования, освоению новых земель и рачительного использования богатств на старых землях.

Ломоносов разработал на практике и утвердил на десятилетия вперед формальные признаки жанра, или, другим словом, его поэтику. В оде встречаем масштабные образы; величественный стиль, подымающий описываемые картины над обыденностью; «пышный» поэтический язык, насыщенный церковнославянизмами, риторическими фигурами, красочными метафорами и гиперболами. И при этом – классицистическая строгость построения, «гармония стиха»: выдержанный четырехстопный ямб, строфа из десяти строк, ненарушаемая схема гибкой рифмовки абабввгддг.

Начнем анализ текста с первой строфы:

Царей и царств земных отрада,

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна!

Вокруг тебя цветы пестреют

И класы на полях желтеют;

Сокровищ полны корабли

Дерзают в море за тобою;

Ты сыплешь щедрою рукою

Свое богатство по земли.

Словно бы с высоты птичьего полета обозревает поэт села, города, колосящиеся хлебные нивы, бороздящие моря корабли. Они все овеяны и защищены «блаженной тишиной» – в России мир и покой. Ода посвящена прославлению императрицы Елизаветы Петровны, но еще до ее появления в оде успевает поэт высказать свою главную и заветную идею: процветанию страны способствует мир, не войны. Императрица, которая входит в оду в следующей строфе, оказывается по художественной логике производным от этой всеобъемлющей мирной тишины («Душа ее зефира тише»). Очень интересный ход! С одной стороны, поэт выдерживает параметры хвалебного жанра («краше Елисаветы» ничего не может быть в свете). Но с другой, – с первых строк произведения он твердо обозначил свою авторскую позицию. И далее лирический голос поэта, а не проекция на образ императрицы все отчетливее будет вести развитие повествования. Доминирующая роль лирического героя в оде – несомненное художественное достижение Ломоносова в этом традиционном классицистическом жанре.

Ломоносов стремится выдержать композиционные нормы жанра, то есть принцип построения одического стихотворения. В вводной части заявлены предмет воспевания и главная мысль произведения (правда, как мы видели, поэт поменял их местами). Это – тезис. Основная часть обосновывает, доказывает заявленный тезис о величии и могуществе воспеваемого предмета. И, наконец, заключение (или финал) дает взгляд в будущее, в дальнейшее процветание и могущество прославляемых явлений. Нормы классицизма рационалистичны, потому одна композиционная часть произведения неукоснительно и последовательно идет за предписанной другой.

Вводная часть, или, как ее еще называют, экспозиция, занимает в этой ломоносовской оде двенадцать строф. Поэт славит Елизавету на фоне строго следующих один за другим ее предшественников на троне. В царственной портретной галерее особо выделен отец нынешней правительницы Петр I. Это – кумир поэта. Читателю ясно из развернутой и высоко пафосной характеристики Петра, что именно от него переняла дочь эстафету великих дел.

С четырнадцатой строфы ода вступает в свою основную часть. Замысел расширяется, а его художественная реализация неожиданно начинает проявлять новые, нетрадиционные, черты. Лирический пафос переходит от династии правителей к величественному образу Отчизны, к ее неисчерпаемым природным богатствам, громадным духовным и творческим возможностям:

Сия Тебе единой слава,

Монархиня, принадлежит,

Пространная Твоя держава,

О, как Тебя благодарит!

Воззри на горы превысоки,

Воззри в поля свои широки,

Где Волга, Днепр, где Обь течет;

Богатство в оных потаенно

Наукой будет откровенно,

Что щедростью Твоей цветет.

Вот где простор воодушевлению лирического героя! Достоинства «прекрасной Елисаветы» постепенно отходят на второй план. Мысли поэта заняты теперь другим. Меняется само тематическое направление оды. И сам автор теперь – не просто одописец. Он – патриотически настроенный ученый, обращающий взоры читателей на животрепещущие для России проблемы. Развитие наук поможет освоить богатства Севера, сибирской тайги и Дальнего Востока. Русские моряки с помощью ученых- картографов открывают новые земли, прокладывая путь к «неведомым народам»:

Там влажный флота путь белеет,

И море тщится уступить:

Колумб Российский через воды

Спешит в неведомы народы

Твои щедроты возвестить.

Сам Плутон, мифический хозяин подземных богатств, вынужден уступить разработчикам полезных ископаемых Северных и Уральских (Рифейских) гор. Вспомним кстати, что Ломоносов в совершенстве изучил горнодобывающее дело:

И се Минерва ударяет

В верьхи Рифейски копием.

Сребро и злато истекает

Во всем наследии твоем.

Плутон в расселинах мятется,

Что Россам в руки предается

Драгой его металл из гор,

Который там натура скрыла;

От блеска дневного светила

Он мрачный отвращает взор.

И все-таки главное, что выведет Россию в ряд мировых держав, это, по мысли поэта, новые поколения людей: образованные, просвещенные, преданные науке русские юноши:

О вы, которых ожидает

Отечество от недр своих,

И видеть таковых желает,

Каких зовет от стран чужих,

О, ваши дни благословенны!

Дерзайте, ныне ободренны,

Раченьем вашим показать,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастный случай берегут;

В домашних трудностях утеха

И в дальних странствах не помеха,

Науки пользуют везде:

Среди народов и в пустыне,

В градском саду и наедине,

В покое сладком и в труде.

Тему решающей роли науки и просвещения в развитии страны заявил, как помним, еще Кантемир. Служил науке своим творчеством и всей своей жизнью Тредиаковский. И вот теперь Ломоносов увековечивает эту тему, ставит ее на поэтический пьедестал. Именно так, потому что две только что процитированные строфы – это кульминация оды, высший ее лирический пик, вершина эмоционального одушевления.

Но вот поэт как бы спохватывается, вспоминая, что ода посвящена официальному событию: ежегодно празднуемой дате восшествия на престол императрицы. Финальная строфа вновь непосредственно обращена к Елизавете. Эта строфа обязательная, церемониальная и потому, думается, не самая выразительная. Скучное слово «беспреткновенну» поэт с натугой рифмует с эпитетом «благословенну»:

Тебе, о милости Источник,

О Ангел мирных наших лет!

Всевышний на того помощник,

Кто гордостью своей дерзнет,

Завидя нашему покою,

Против тебя восстать войною;

Тебя Зиждитель сохранит

Во всех путях беспреткновенну

И жизнь Твою благословенну

С числом щедрот Твоих сравнит.

Попробуем поставить вопрос следующим образом: если жанр классицистической оды есть выражение определенных политических и государственных взглядов, то в ломоносовской оде чьи это взгляды в большей степени, императрицы или самого поэта? В ответе на этот вопрос особенно важной оказывается третья строфа. В ней Елизавета представлена миротворицей, прекратившей все войны ради спокойствия и счастья россиян:

Когда на трон Она вступила,

Как Вышний подал ей венец,

Тебя в Россию возвратила,

Войне поставила конец;

Тебя прияв, облобызала:

– Мне полно тех побед, – сказала, –

Для коих крови льется ток.

Я Россов счастьем услаждаюсь,

Я их спокойством не меняюсь

На целый Запад и Восток.

Но в действительности Елизавета вовсе не была миротворицей! Воинственная правительница задумывала новые и новые походы на границах Российского государства. Военные сражения тяжелым бременем ложились на семьи русских людей-тружеников. Как мало соответствовала реальная Елизавета Петровна тому идеалу правительницы страны, который воссоздан в произведении! И каким нужно было быть не просто смелым, но дерзким человеком, чтобы расхваливать императрицу за внешнюю политику, противоположную той, которую она установила в отношении военных действий! Своей одой Ломоносов говорил Елизавете Петровне, что России нужен мир и не нужны войны. Пафос и стилистика произведения миротворческие, а не призывно-агрессивные. Красивыми и великолепными по обилию выразительных средств становятся строфы, когда поэт выходит на тему мира вкупе с науками и требует, чтобы «пламенные», то есть военные, звуки умолкли:

Молчите, пламенные звуки,

И колебать престаньте свет:

Здесь в мире расширять науки

Изволила Елисавет.

Вы, наглы вихри, не дерзайте

Реветь, но кротко разглашайте

Прекрасны наши имена.

В безмолвии внимай, вселенна:

Се хощет Лира восхищенна

Гласить велики имена.

Особенно красочны у Ломоносова метафоры. Метафора (по-гречески metaphoraў означает перенос) – это художественный прием, соединяющий в один образ разные явления или предметы, переносящий свойства этих разных предметов друг на друга. Оттого, что явления или предметы сопоставлены внутри образа, он получает дополнительные эмоциональные и смысловые значения, границы его раздвигаются, образ становится объемным, ярким и оригинальным. Ломоносов любил метафоры именно за их способность соединять разнородные частности в цельную грандиозную картину, выводить к главной идее произведения. «Метафорой, – отмечал он в своей «Риторике» (1748), – идеи представляются много живее и великолепнее, нежели просто». Художественное мышление Ломоносова было по сути своей, как сказали бы сейчас, синтезирующим.

Вот один из примеров ломоносовской метафоры. Пятая строфа из оды «На день восшествия…»:

Чтоб слову с оными сравняться,

Достаток силы нашей мал;

Но мы не можем удержаться

От пения Твоих похвал;

Твои щедроты ободряют

Наш дух и к бегу устремляют,

Как в понт пловца способный ветр

Чрез яры волны порывает,

Он брег с весельем оставляет;

Летит корма меж водных недр.

Боўльшую часть пространства этой строфы занимает сложная и витиеватая метафора. Чаще метафоры бывают в несколько слов или в одно предложение. Здесь же поражаешься масштабности метафорического образа. Чтобы его вычленить, придется хорошо вдуматься в текст. Перед нами – изысканный комплимент императрице. Поэт сетует на то, что не имеет возвышенных слов, равных достоинствам Елизаветы, и тем не менее, решается эти достоинства воспевать. Чувствует он себя при этом как неопытный пловец, отважившийся в одиночку «чрез яры волны» переплыть «понт» (то есть Черное море). Пловца направляет и поддерживает в пути «способный», то есть попутный, ветер. Подобным образом поэтический дух автора воспламеняется и направляется замечательными деяниями Елизаветы, ее «щедротами».

Чтобы сообщить оде величие и размах мысли, Ломоносову приходилось прибегать к непростым оборотам речи. В своей «Риторике» он теоретически обосновал правомерность «украшения» поэтического слога. Каждая фраза, подчиняясь высокому одическому стилю, должна рождать ощущение пышности и великолепия. И здесь похвальны, по его мысли, даже изобретения: например, такие «предложения, в которых подлежащее и сказуемое сопрягаются некоторым странным, необыкновенным или чрезъестественным образом, и тем составляют нечто важное и приятное». Г.А. Гуковский образно и точно сказал об этом стремлении поэта одновременно и к красочной пышности, и к гармонической стройности: «Ломоносов строит целые колоссальные словесные здания, напоминающие собой огромные дворцы Растрелли; его периоды самым объемом своим, самым ритмом производят впечатление гигантского подъема мысли и пафоса. Симметрически расположенные в них группы слов и предложений как бы подчиняют человеческой мысли и человеческому плану необъятную стихию настоящего и будущего».

Сходства панегирических жанров литературы и оды

Поэтическое наследие Ломоносова разнообразно.

Оно включает торжественные, похвальные оды, философские оды-размышления («Утреннее размышление о божием величестве» и «Вечернее размышление о божием величестве», 1743), стихотворные переложения псалмов, к которым примыкает «Ода, выбранная из “Иова“» (1751), дидактическое «Письмо о пользе стекла» (1752), две песни незаконченной героической поэмы «Петр Великий» (1756-1761), резкие сатирические стихотворения, обращенные против невежд и церковников («Гимн бороде», 1756-1757, «К Пахомию», 1759, и др.), программный для Ломоносова в идейно-эстетическом отношении полемический «Разговор с Анакреоном» (1757-1761), героическую идиллию «Полидор» (1750), две трагедии, многочисленные «надписи к иллюминациям» и другие стихи по случаю различных придворных празднеств, эпиграммы, притчи, переводные стихотворения. Но подлинная вершина творчества Ломоносова - его оды.

Оды, как и многие другие стихи Ломоносова, создавались «на случай». Они писались обычно в связи с различными знаменательными событиями в жизни русского государства, приурочивались к дням восшествия на престол Елизаветы, Екатерины II и к другим официальным придворным торжествам. Но празднество или официальная дата, к которой приурочено создание оды (или «надписи»), были для него всего лишь поводом для вдохновенного, свободного полета творческой фантазии и воображения. По силе чувства, впечатляющей яркости картин оды Ломоносова не уступают западноевропейским образцам похвальной оды XVII-XVIII вв. (Малерб во Франции, И. К. Гюнтер в Германии и др.). Задаче поразить воображение читателя, вызвать в нем «высокое парение» мыслей и чувств соответствует эмоциональная напряженность стиля ломоносовской оды. Обилие метафор, гипербол, аллегорий, перифраз, риторических вопросов, обращений и восклицаний, насыщенность внутренней динамикой, смена ярких впечатляющих картин и философских обобщений, звуковое богатство стиха, местами переходящего в звукопись, - характерные черты стиля его од, восходящие к барочной традиции (в частности, И. К. Гюнтера). Многие метафорические эпитеты («бурные ночи»; «жаждущее лето»; «пламенные звуки») и олицетворения («Брега Невы руками плещут»; «Воздвиг Петрополь к небу руки»; «Там холмы и древа взывают»; «Руками, реки, восплещите») свидетельствуют о синтетическом характере его художественного стиля. Стремясь придать русской поэзии силу и масштабность, которая отвечала бы задачам и пафосу строительства преобразованной Петром новой России, Ломоносов стремился творчески использовать для решения этой задачи известные ему элементы наследия древнерусской литературы, поэзии европейского Ренессанса и барокко, он смело вводил их в рамки создававшейся им системы русского классицизма. Все это сделало поэзию Ломоносова особым, крупным и неповторимым явлением в истории всемирной литературы XVIII в. Ломоносов-поэт, одаренный мощным воображением, и Ломоносов-ученый, преобразователь науки своего времени, счастливо дополняли друг друга.

Похвальные оды и торжественные слова Ломоносова проникнуты высоким патриотическим пафосом. Непосредственные адресаты его од - царственные покровители поэта - отступали в них в тень перед величественным образом России, размышлениями о перспективах ее исторического развития. Ломоносов был ее вдохновенным певцом в пору становления русской нации, закладывания основ русской национальной культуры, к настоящему и будущему которой он относился с горячим воодушевлением.

Свою программу поэта-патриота и гражданина Ломоносов обосновал в «Разговоре с Анакреоном», состоящем из переводов ряда жизнерадостных анакреонтических од и частью шутливых, частью мужественно-суровых «ответов» Ломоносова. В противоположность древнему певцу наслаждений русский поэт защищает идею служения поэзии идеалам гражданственности и просвещения и рисует образ своей великой вдохновительницы - Матери-России.

Ода может быть рассмотрена в одном ряду с панегириками различной жанровой ориентации, потому что способна занимать строго очерченное место в торжественном ритуале гражданского праздника - «Сколь бы новым ни был жанр оды или панегирической песни, он выполнял ту же функциональную роль, которую играли приветственные канты и силлабические панегирики, составлявшиеся презираемыми ныне стихотворцами

Однако реальных фактов, прямо указывающих на практику исполнения в составе церемониального действа именно оды, в нашем распоряжении нет или они носят косвенный характер. Такое положение само по себе не может, конечно, служить аргументом того, что оды не исполнялись перед монархом, но требует более пристального внимания, во-первых, ко всем указаниям на примеры такого рода; во-вторых, к тому, как сам текст оды описывает отношения одописца и монарха и в какой степени такие отношения предполагают личное поднесение или исполнение.

Именно отталкиваясь от представления о близости оды и придворной поэзии XVII в., строит свое исследование «От русского панегирика XVII века к оде М. В. Ломоносова» и Л. И. Сазонова. «Связь между панегирическими жанрами и ломоносовской одой, - пишет она, - покоится на более широких основаниях, чем общность отдельных тем и стилистических признаков. Их близость обусловлена многими общими конструктивными принципами, имеющими опору в государственной идеологии, условиях и самих основах творчества писателей-панегиристов и одописцев. В XVIII веке в творчестве В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова и других поэтов панегирическая функция перешла к похвальной, торжественной, комплиментарной оде» [Сазонова 1987, 103–104]. Среди особенностей поэтики оды, сближающих последнюю с панегириком предшествующей эпохи и восходящих к ним, можно выделить: общую политическую ориентацию обоих жанров, обращение к монарху как олицетворению государства и использование библейских и античных выражений при его описании, тему географической протяженности России, образ орла, солнца, золотого века и др. Однако если ода и панегирик XVII в. могут быть сближены на основании функциональной синонимии, которая возникает как следствие того, что обе группы текстов принадлежат одной идеологической системе, то появляется возможность более широкой и, в то же время, более конкретной постановки проблемы. Во-первых, возникает вопрос о том, почему в середине 1730-х гг. ода начинает вытеснять традиционные для русской панегирической культуры жанры и к 1740 г. уже безраздельно преобладают. Во-вторых, внешняя, идеологическая и функциональная, посылка для сопоставления дает возможность сравнивать не только внутритекстовые переклички, а как раз те элементы панегирика и оды, которые отражают формы бытования двух жанров. Именно в этом аспекте интересно «синонимичные» похвальной оде жанры, такие, как похвальные стихи, песни, надписи.

К выводу

Как явствует из данного материала, история русской оды начинается не с классицизма, как это обычно считают, но со стихотворства более раннего времени.

Русская классицистическая ода явилась результатом длительного развития русской лирики, повторяющего основные вехи европейской поэзии Нового времени. Как и в других европейских литературах, на первом этапе становления лирики важнейшей задачей была выработка строфической формы поэтической речи и поэтического стиля, а также размежевание с народной песней. Как и в других европейских литературах, первым значительным достижением на этом пути стало переложение псалмов в одической форме. Затем осуществлялось распространение этой формы на панегирические, любовные, моралистические и другие виды оды. В России эту задачу решали школьные оды.

Мы проанализировали поэтическую работу Ломоносова лишь в самых любимых им жанрах. С полным правом и по этим примерам можно судить о том, что оды и стихотворения поэта не были для него лишь «забавою» или «должностными упражнениями». Он был убежден, что поэзия, как и наука, выполняет великую миссию: служит делу просвещения русских людей, а с ним и процветанию России. Характер его поэтического и научного творчества был боевым и патриотическим. Незадолго до смерти Ломоносов написал: «Я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российских бороться, как уже борюсь двадцать лет; стоял я за них смолоду, на старость не покину».

Первая половина XVIII века, когда жили и работали Кантемир, Тредиаковский и Ломоносов, – это начало развития русской классической культуры, литературы, поэзии. Начало особое: мощное, энергичное, давшее толчок стремительному движению научной и художественной мысли. Теория и практика, наука и поэзия гармонично уживаются в одной творческой личности. Одно еще не мешает другому, а, напротив, создает прочную основу для профессиональной литературы с ее упорядоченной системой жанров, стилей, языка и стиха. Но и с другой стороны, поэтические прозрения сообщают научным открытиям глубокие и образные формулировки – это мы видели на примере научной лирики Ломоносова.

Всех трех поэтов объединяет патриотический пафос их деятельности. Вобрав в свое творчество народную устно-поэтическую традицию, они создавали поэзию, имеющую подлинную национальную основу. Особенно велики здесь заслуги Ломоносова. Он пошел дальше своих предшественников и современников, преодолевая рубеж поэзии «просветительской» и заявляя нормы поэзии как особого художественного творчества. Именно Ломоносов поднимает и обосновывает вопрос о различии художественного и нехудожественного, образного и логически-научного, поэзии и версификации (то есть формального следования стиховым нормам).

Не случайно Пушкин назвал Ломоносова «первым нашим университетом». Гениальный поэт-ученый, оставив за собой громадный след в самых разных областях науки, много сделал и для русской поэзии. Он привел в систему литературный язык, найдя точные соответствия языковых пластов речи поэтическим жанрам. Он завершил грандиозную реформу русского стихосложения, одновременно создав образцы стиха новой формы. Он был по существу организатором литературного дела в России на ответственнейшем начальном этапе. И как тут не согласиться с Белинским, который называл Ломоносова «Петром Великим русской литературы, ее отцом и пестуном».

Список использованной литературы и источников информации

Алексеева Н.Ю. Русская ода: развитие одической формы в XVII – XVIII веках. М. Наука, 2005.

Ломоносов М.В. Избранные произведения. М., 1986.

Гуковский Г.А. Русская поэзия XVIII века. Л., 1927.

Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова. М.; Л., 1966.

Серман И.З. Русская поэзия начала XVIII века. Кантемир. Тредиаковский. Ломоносов // История русской поэзии: В 2 т. Л., 1968. Т. 1.

Серман И.З. Русский классицизм. Поэзия. Драма. Сатира. Л., 1973.

Западов А.В. Поэты XVIII века (М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин). М., 1979.

Словарь литературоведческих терминов. М., 1974.

Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980.

Лебедев Е.Н. Ломоносов. М., 1990.

Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.

www.licey.net / П. Пекарский Русская поэзия XVIII века / «Могучий русским духом» М.В. Ломоносов /

Л. В. Пумпянский «По страницам литературной классики»

Живов Л.Д. «Русская ода» М.,1996

Л. И. Сазонова «От русского панегирика XVII века к оде М. В. Ломоносова» М, 1999.

Все мы слышали о таком жанре литературы, как ода. Так что же это такое? Какова история возникновения этого жанра? Кого считают родоначальником оды? Какова теория жанра? На все эти вопросы можно найти ответы в данной статье.

Определение понятия «ода»

Ода - это старинная песня на любую тему, которая исполнялась в Древней Греции хором под музыкальное сопровождение. Позже так стали называть хвалебный стих, посвященный прославлению важных исторических событий или выдающихся лиц. Иногда ода славит величественные природные явления. Стиль таких произведений является особенно торжественным, он выдержан в возвышенном духе с элементами патетики.

В переводе с древнегреческого ώδή (oide) ода - это песня. Различали хвалебные, танцевальные и плачевные.

В. Домбровский, например, определял понятие так: «Слово " ода" - это в греческом языке то же, что наше "песня". Только не каждая песня является одой; именем таким называют обычно песню, в которой поэт, тронутый чем-то высоким, необычным и удивления достойным, предметом, с которым связаны общечеловеческие, национальные или общественные интересы, выражает свои чувства огненным словом, убранным во все средства картинности, экспрессии и мелодичности».

Признаки оды

Выдающимся признаком оды являются приподнятое настроение, смелый, неудержимый полет фантазии, пылкое чувство воодушевления и приспособленная к этому поэтическая форма выражения мыслей. Темы для прославления и возвеличивания берет хвалебная песня из сферы высоких идеалов, порывов, желаний и соревнований человека. Воля, продвижение человечества, любовь к родному краю, борьба за осуществление в жизни высоких кликов свободы, правды и братства, идеальные намерения и соревнования, героические дела и подвиги, непобедимая сила песни - все это может дать повод к подъему духа. И все это может быть прославленным в оде.

История

Ода - это жанр литературы, основоположником которого стал древнегреческий поэт Пиндар (IV в. до н. э.), который был автором ряда хвалебных песен в честь богов, побед греков в войнах и на Олимпийских играх. Его хвалебные стихи имели строгую метрическую форму и композицию (строфа - антистрофа - эпод). Римский лирик Гораций, который жил в IV веке до нашей эры, составлял оды в честь Венеры, Вакха, а также императора Августа Октавиана. В эпоху Возрождения самым известным слагателем од стал француз П. Ронсар (середина XVI в). Его оды воспевали природу, которая приносила радость и покой людям («К ручью Беллеры»). Некоторые оды Ронсара были написаны в честь любви. Это ода женщине («Мой друг, повели, чтобы жить удобнее»).

Теория жанра оды

Ода - это жанр, который развился рядом с панегирическими произведениями, прежде всего гимном и дифирамбами. Эти произведения должны были сопровождаться игрой на музыкальных инструментах (арфе, кифаре и др.) и танцами.

Каноническую жанровую структуру произведения, в котором отчетливо доминируют гражданские мотивы, ода приобрела в творчестве Малерба, одного из родоначальников французского классицизма. Оды Малерба (начало XVII в.) защищали незыблемость принципов абсолютистской государственности, восхваляли монарха и его родню, высших сановников и полководцев.

Свое теоретическое обоснование хвалебная песня получила в стихотворном трактате Н. Буало «Поэтическое искусство». Наряду с трагедией ода - это литературный жанр, который причислялся к высоким. Н. Буало сформулировал правила написания од, касающиеся языка, метрики, общей поэтической тональности. Композиционно хвалебная песнь начинается с запева, далее следует изложение «материи благородной и важной», куда входят и различные эпизоды, и отступления, и так называемый лирический беспорядок («перескакивание» поэта с одного мотива на другой), а завершается ода окончанием. По мнению Н. Буало, ода умела своей государственной торжественностью трогать воображение читателя.

Выдающимися одописцами в литературе XVIII века были М. Ж. Шенье, Лебрен-Пиндар (Франция), Клопшток, Шиллер (Германия), Ломоносов, Кантемир, Тредиаковский (Россия). Последний ввел термин «ода» в русской поэзии. В эпоху романтизма хвалебная песня занимала значительное место в творчестве Байрона («Ода авторам билля против разрушителей станков»), Шелли, Кюхельбекера.

В литературе XX века ода встречается крайне редко. В качестве примеров стоит вспомнить «Оду библиотеке» С. Крыжановского, его же цикл «Оды» («Оду в честь дерева», «Оду человеку», «Оду скорости»), «Оду языку человеческому» И. Муратова, «Оду революции» В. Маяковского, «Оду совести» И. Драча.

Ода как классиц жанр

Жанр-стил теор рус классиц

Теор рус классиц Сумар

Классицизм как худ метод.

30-е-50-е годы 18 века - появление классицизма. Это появление закономерно, и на определенном этапе прогрессивно для русского литературного процесса. Рус. классиц. тесно связязан с западным. Первоначально это направление возникло во Франции, в середине 17 века. Идеологом к. Был Декарт. В России он появился именно тогда, когда стал соответствовать по своей идейной направленности основным задачам исторического развития. Философия Декарта – деизм: мышление первично, материя вторична («Подражание природе, следуя разуму»). Основные идеи классицизма - это гражданский пафос, сатирико-обличительные линии, проповедь общегосударственных идей, просветительская тенденция. В основе к. Как литературного явления лежит такой принцип оценки жизненных явлений, чтобы «мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего». «Образы без лиц», типичные собирательные образы. Характер, изображенный к - ми должен был быть однолинейным и неизменным при любых обстоятельствах. Единство времени, места, действия «вне пространства и времени». Мысль, а не чувство обеспечивает познание действительности. Строгая жанровая и стилевая регламентация, стеснявшая творческую свободу писателя. Классич. трагедия - не драма действия, а драма разговоров. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ КЛАССИЦИЗМА: 1. культ государства, 2. в основе творческого метода – восприятие действительности с точки зрения разума абстрактного – отвлеч. хар-ра (сатира). 3. строгая нормативность жанров и стилей, 4. изображая хар-ры, не стремились через общее передать индивидуальное, 5. идеи просвещенного абсолютизма (Россия – образ Петра. Борьба за нац. госуд-ть и нац. культуру), 6. простота и ясность языка, 7. культ разума. Отличительные черты русского к.:1)Наиболее отчетливо выраженный гражданско-патриотический пафос,2)Ярко выраженная сатирико-обличительная тенденция,3)связь с фольклором. Русский классицизм XVIII в. прошел в своем развитии два этапа. Первый из них относится к 30-50-м годам(Кантемир, Ломоносов, Сумароков). Это становление нового направления, когда один за другим рождаются неизвестные до того времени в России жанры, реформируется литературный язык, стихосложение. Второй этап падает на последние четыре десятилетия XVIII в. и связан с именами таких писателей, как Фонвизин, Херасков, Державин, Княжнин, Капнист. В их творчестве русский классицизм наиболее полно и широко раскрыл свои идеологические и художественные возможности. Каждое крупное литературное направление, сходя со сцены, продолжает жить в более поздней литературе. Классицизм завещал ей высокий гражданский пафос, принцип ответственности человека перед обществом, идею долга, основанного на подавлении личного, эгоистического начала во имя общих государственных интересов.

Социально – политические, философские и эстетические взгляды А.П. Сумарокова. «Две эпистолы» - Сумарокова – манифест русского классицизма. Творческий диапазон Александра Петровича Сумарокова очень широк. Он писал оды, сатиры, басни, эклоги, песни, но главное, чем он обогатил жанровый состав русского классицизма, - трагедия и комедия. Мировоззрение Сумарокова сформировалось под влиянием идей петровского времени. Но в отличие от Ломоносова он сосредоточил внимание на роли и обязанностях дворянства. Потомственный дворянин, воспитанник шляхетного корпуса, Сумароков не сомневался в законности дворянских привилегий, но считал, что высокий пост и владение крепостными необходимо подтвердить образованием и полезной для общества службой. Дворянин не должен унижать человеческое достоинство крестьянина, отягощать его непосильными поборами. Он резко критиковал невежество и алчность многих представителей дворянства в своих сатирах, баснях и комедиях. Лучшей формой государственного устройства Сумароков считал монархию. Но высокое положение монарха обязывает его быть справедливым, великодушным, уметь подавлять в себе дурные страсти. В своих трагедиях поэт изображал пагубные последствия, проистекающие от забвения монархами их гражданского долга.

Вообще на середину 18 в. приходится становление русского классицизма (в Европе расцвет классицизма к этому времени был давно в прошлом: Корнель умер в 1684, Расин – в 1699.) В классицистской трагедии пробовали свои силы В.Тредиаковский и М.Ломоносов, но основоположником русского классицизма (да и русской литературной драматургии в целом) стал А.Сумароков. На свое творчество Сумароков смотрел как на своеобразную школу гражданских добродетелей. Поэтому на первое место им выдвигались моралистические функции. Вместе с тем Сумароков остро ощущал и сугубо художественные задачи, которые стояли перед русской литературой, Свои соображения по этим вопросам он изложил в двух эпистолах: «О русском языке» и «О стихотворстве». В дальнейшем он объединил их в одном произведении под названием «Наставление хотящим быти писателями» (1774). Образцом для «Наставления» послужил трактат Буало «Искусство поэзии», но в сочинении Сумарокова ощущается самостоятельная позиция, продиктованная насущными потребностями русской литературы. В трактате Буало не ставится вопрос о создании национального языка, поскольку во Франции XVII в. эта проблема уже была решена. Сумароков же именно с этого начинает свое «Наставление»: «Такой нам надобен язык, как был у греков, // Какой у римлян был, И следуя в том им // Как ныне говорит Италия и Рим». Основное место в «Наставлении» отведено характеристике новых для русской литературы жанров: идиллии, оды, поэмы, трагедии, комедии, сатиры, басни. Большая часть рекомендаций связана с выбором стиля для каждого из них: «Во стихотворстве знай различие родов // И что начнешь, ищи к тому приличных слов» .Но отношение к отдельным жанрам у Буало и Сумарокова не всегда совпадает. Буало очень высоко отзывается о поэме. Он ставит ее даже выше трагедии. Сумароков говорит о ней меньше, довольствуясь лишь характеристикой ее стиля. За всю свою жизнь он не написал ни одной поэмы. Его талант раскрылся в трагедии и комедии, Буало вполне терпим к малым жанрам - к балладе, рондо, мадригалу. Сумароков в эпистоле «О стихотворстве» называет их «безделками», а в «Наставлении» обходит полным молчанием. В частности, в Эпистоле о стихотворстве (1747) он отстаивает принципы, сходные с классицистскими канонами Буало: строгое разделение жанров драматургии, соблюдение «трех единств» . В отличие от французских классицистов, Сумароков основывался не на античных сюжетах, а на русских летописях (Хорев , Синав и Трувор ) и русской истории (Дмитрий Самозванец и др.). Связь эпистол Сумарокова с «Риторикой» Ломоносова несомненна. Например, автор вслед за Ломоносовым решает вопрос об употреблении церковнославянских слов в русском языке, где Михаил Васильевич советует «убегать от старых славянских речений», непонятных народу, но в «торжественных стилях сохранить те, значение которых народу известно». В «Эпистоле о стихотворстве» Сумароков выступил сторонником равноправия всех жанров, предусмотренных поэтикой классицизма, в отличие от Ломоносова, утверждающего ценность только «высокой» литературы:

Все хвально: драма ли, эклога или ода –

Слагай, к чему тебя влечет твоя природа…

Именно в этом направлении - установив пропорции славянизмов в литературном языке и твердо регламентировав нормы их сочетаемости с русизмами, Ломоносов и осуществил реформу литературного языка в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» - самом позднем по времени нормативном акте русского классицизма (этот труд Ломоносова предположительно датируется 1758-м г.), окончательно закрепив тем самым твердые и ясные представления о законах словесного искусства. В своей стилевой реформе Ломоносов руководствовался важнейшими задачами литературной теории классицизма - необходимостью разграничения литературных стилей и установления прочных жанрово-стилевых соответствий - и объективной языковой данностью первой половины XVIII в. в России. Это была ситуация своеобразного двуязычия, поскольку все это время в России существовали параллельно две разновидности книжного письменного языка. Одна из них - традиция древнерусской книжности, богослужебная литература на церковнославянском языке (в XVIII в. его называли «славенским» в противоположность «российскому» - русскому), который, хотя и был близко родствен русскому, все же являлся другим языком. Вторая - традиция деловой повседневной письменности, несравненно более близкая живому разговорному русскому языку, но имевшая отчетливый канцелярский характер - это был письменный язык официальных деловых бумаг, переписки и документов.

Ни та, ни другая традиция не могла соответствовать запросам, предъявляемым к языку изящной словесности. И, осуществляя стилевую реформу, Ломоносов исходил из главного: многовековое русское двуязычие, функционирование славенского языка древней книжности наряду с живым русским разговорным языком привело к очень глубокой и органичной ассимиляции большого количества славянизмов этим последним. Ср., например, славянизмы «враг», «храбрый» вместо русизмов «ворог», «хоробрый», «нужда» вместо «нужа», «надежда» вместо «надежа» и др. Очень частой была и такая ситуация, когда славянизм не вытеснял русизма, но оставался в русском языке со своим самостоятельным значением: «страна» - «сторона», «невежда - невежа», «горящий» - «горячий», «истина» - «правда», «изгнать» - «выгнать» и т. д. . Поэтому Ломоносов, обосновывая нормы литературного стиля новой русской письменности и, следовательно, исходя из данности именно живого современного ему русского языка, положил в основу своей реформы именно эту, «славенороссийскую» языковую общность. Все слова русского языка он разделил на три группы. К первой он отнес слова, «которые у древних славян и ныне у россиян употребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю» (474), то есть общие для церковно-славянского и русского языков, по содержанию и форме не отличающиеся. Ко второй - «кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю» (474) - то есть слова, практически ушедшие из разговорного обихода, но обычные в церковно-славянской письменной традиции. Обветшавшие и непонятные архаизмы («обаваю, рясны, овогда, свене») Ломоносов из этой группы исключил. Наконец, в третью группу вошли исконно русские слова, «которых нет в остатках славенского языка, то есть в церковных книгах, например: говорю, ручей, которой, пока, лишь» (474). И для этой группы тоже было исключение: «презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не пристойно» (474). Примеров таких слов Ломоносов не приводит, но из контекста других его работ ясно, что здесь он имеет в виду не столько ненормативную лексику, сколько грубые просторечные вульгаризмы типа «раскорячиться» или «пупырь». На основе этого деления лексического состава русского языка на три генетических пласта Ломоносов и предлагает свою теорию стилей: «высокого, посредственного [среднего или простого] и низкого», причем перечисляет и жанры, которым тот или иной стиль более всего приличествует. Высокий стиль предполагает использование славено-российских слов и допускает включение церковнославянизмов, не утративших своей семантической актуальности. Это стиль героической поэмы, оды, ораторской речи. Средний стиль формируется на основе славенороссийской лексики, но допускает включение «речений славенских, в высоком штиле употребительных, однако с великою осторожностью, чтобы слог не казался надутым» и «низких слов; однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость» (475). Средний стиль - стиль всех прозаических театральных пьес, стихотворных посланий, сатир, эклог и элегий, а также научной и художественной прозы. Низкий стиль основан на исконно русской лексике, из него вообще исключаются церковнославянизмы, но допустимо употребление слов, общих для церковнославянского и русского языков; допускается и использование «простонародных низких слов» (475). Это стиль эпиграммы, песни, комедии, эпистолярной и повествовательной бытовой прозы. Таким образом, очевидно, что реформа литературного языка осуществлена Ломоносовым с явной ориентацией на средний стиль: именно слова, общие для русского и церковно-славянского языков и не имеющие поэтому жесткой закрепленности за высоким или низким стилем, находятся в центре всей системы: в той или иной пропорции славенороссийская лексика входит во все три стиля. Отсечение языковых крайностей - безнадежно устаревших славянизмов и грубого вульгарного просторечия тоже свидетельствует о том, что в теоретическом плане Ломоносов ориентировался именно на усреднение стилевой нормы нового русского литературного языка, хотя эта ориентация и пришла в определенное противоречие с его жанрово-стилевой поэтической практикой. Как литератор и поэт, Ломоносов в своих торжественных одах дал блистательный образец именно высокого литературного стиля. Его лирика (анакреонтические оды) и сатирико-эпиграмматическая поэзия не имели такого влияния на последующий литературный процесс. Однако в своей теоретической ориентации на среднестилевую литературную норму Ломоносов оказался столь же прозорлив, как и в реформе стихосложения: это в высшей степени продуктивное направление русского литературного развития. И, конечно, совершенно не случайно то обстоятельство, что вскоре вслед за этим заключительным нормативным актом русского классицизма начала бурно развиваться русская художественная проза (1760-1780 гг.), а на исходе века именно эту линию ломоносовской стилевой реформы подхватил Карамзин, создавший классическую стилевую норму для русской литературы XIX в. Но прежде, чем это случилось, русская литература XVIII в. проделала короткий в хронологическом, но необыкновенно насыщенный в эстетическом отношении путь формирования и развития своей жанровой системы, у истоков которого лежит первый регламентированный жанр новой русской словесности - жанр сатиры, нашедший свое воплощение в творчестве А. Д. Кантемира.

11 теор рус стихосл Ломон
В 1739 г. Ломоносов прислал из Германии в Академию наук «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором завершил реформу русского стихосложения, начатую Тредиаковским. Вместе с «Письмом» была отправлена «Ода на взятие Хотина» как наглядное подтверждение преимущества новой стихотворной системы. Ломоносов внимательно изучил «Новый и краткий способ...» Тредиаковского и сразу же заметил его сильные и слабые стороны. Вслед за Тредиаковским Ломоносов отдает полное предпочтение силлабо-тоническому стихосложению, в котором его восхищает «правильный порядок», т. е. ритм. В пользу силлабо-тоники Ломоносов приводит ряд новых соображений. Ей соответствуют, по его мнению, особенности русского языка: свободное ударение, падающее на любой слог, чем наш язык коренным образом отличается от польского и французского, а также обилие как кратких, так и многосложных слов, что еще больше благоприятствует созданию ритмически организованных стихов.

Но принимая в принципе реформу, начатую Тредиаковским, Ломоносов заметил, что Тредиаковский остановился на полпути и решил довести ее до конца. Он предлагает писать новым способом все стихи, а не только одиннадцати и тринадцатисложные, как считал Тредиаковский. Наряду с двусложными, Ломоносов вводит в русское стихосложение отвергнутые Тредиаковским трехсложные стопы. Тредиаковский считал возможной в русской поэзии только женскую рифму. Ломоносов предлагает три типа рифм: мужскую, женскую и дактилическую. Он мотивирует это тем, что ударение в русском языке может падать не только на предпоследний, но и на последний, а также на третий от конца слог. В отличие от Тредиаковского, Ломоносов считает возможным сочетание в одном стихотворении мужской, женской и дактилической рифмы. В 1748 г. Ломоносов выпустил в свет «Краткое руководство к красноречию» (кн. 1 «Риторика»). В первой части, носившей название «Изобретение», ставился вопрос о выборе темы и связанных с ней идей. Вторая часть - «О украшении» - содержала правила, касавшиеся стиля. Самым важным в ней было учение о тропах, придававших речи «возвышение» и «великолепие». В третьей - «О расположении» - говорилось о композиции художественного произведения. В «Риторике» были не только правила, но и многочисленные образцы ораторского и поэтического искусства. Она была и учебником и вместе с тем хрестоматией.

Михаил Васильевич Ломоносов(1711-1765). В.Г. Белинский: «С Ломоносова начинается наша литература… он был ее отцом, ее Петром Великим». Ода - обширное стихотв., состоящее из многих строф, причем каждая строфа также обширна (по 10 стихов). Ода объединяла в себе лирику и публицистику. Одам Лом-а свойственна условность, т.к. он исходит в своем тв. методе не из реальности жизненного факта, а из собственных рационалистических представлений о действительности. Поэту важно силой своего поэтического воображения вызвать у читат. определенные чувства, поэтому он использует метафоры, аллегории, яркость красок. Оды написаны по всем правилам риторической науки, изложенной самим поэтом в его «Риторике» (1744). Оды, имевшие своей целью восхвалить верховную власть, строились по единому композиционному плану - отсюда «повторяемость» од. Торжественный, приподнятый стиль соответствовал высокому содержанию его поэзии. Много славянизмов, роль которых - передать «пышность», «парение».Некот. считали, что Лом. является представителем русского барокко, т.к. в классицисты он не годился из-за недост. ясности изложения мыслей. Ломоносов начал с победно-патриотической «Оды на взятие Хотина». Она написана в 1739 г. в Германии, непосредственно после захвата русскими войсками турецкой крепости Хотин, расположенной в Молдавии. Гарнизон крепости вместе с ее начальником Калчакпашою был взят в плен. Эта блестящая победа произвела сильное впечатление в Европе и еще выше подняла международный престиж России. В оде Ломоносова можно выделить три основные части: вступление, изображение военных действий и прославление победителей. Картины боя даны в типичном для Ломоносова гиперболизированном стиле с массой развернутых сравнений, метафор и олицетворений, воплотивших в себе напряженность и героику батальных сцен. Луна и змея символизируют магометанский мир; орел, парящий над Хотином, - русское воинство. Вершителем всех событий выведен русский солдат, «росс», как называет его автор. О подвиге этого безымянного героя Ломоносов пишет с восхищением(прочитать и сказать своими словами, если надо, конечно!!)):

Крепит отечества любовь

Сынов российских дух и руку:

Желает всяк пролить всю кровь,

От грозного бодрится звуку.

Напряженность, патетический тон повествования усиливается риторическими вопросами, восклицаниями автора, обращенными то к русскому воинству, то к его неприятелю. Есть в оде и обращение к историческому прошлому России. Над русским воинством появляются тени Петра I и Ивана Грозного, одержавших в свое время победы над магометанами: Петр - над турками под Азовом, Грозный - над татарами под Казанью. Такого рода исторические параллели станут после Ломоносова одной из устойчивых черт одического жанра. «Ода на взятие Хотина» - важный рубеж в истории русской литературы. Она не только по содержанию, но и по форме принадлежит новой поэзии XVIII в. Сатиры Кантемира и даже «Ода о сдаче города Гданска» Тредиаковского еще были написаны силлабическими стихами. Ломоносов в «хотинской» оде впервые в русской литературе обратился к четырехстопному ямбу с мужскими и женскими рифмами, т. е. создал размер, которым будет написано подавляющее число од XVIII и начала XIX в., в том числе державинская «Фелица» и радищевская «Вольность». Четырехстопный ямб станет любимым размером Пушкина, прозвучит в стихах Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина и других поэтов XIX и XX вв. Большая часть од Ломоносова была написана в связи с ежегодно отмечавшимся днем восшествия на престол того или иного монарха. Ломоносов писал оды, посвященные Анне Иоанновне, Иоанну Антоновичу, Елизавете Петровне, Петру III и Екатерине II. Оды заказывались правительством, и их чтение составляло часть праздничного церемониала. Однако содержание и значение похвальных од Ломоносова неизмеримо шире и важнее их официально-придворной роли. В каждой из них поэт развивал свои идеи и планы, связанные с судьбами русского государства. Похвальная ода представлялась Ломоносову наиболее удобной формой беседы с царями. Ее комплиментарный стиль смягчал наставления, позволял преподносить их в приятном, не обидном для самолюбия правителей тоне. Как правило, Ломоносов давал свои советы в виде похвалы за дела, которые монарх еще не совершил, но которые сам поэт считал важными и полезными для государства. Так желаемое выдавалось за действительное, похвала обязывала правителя в будущем оказаться достойным ее.

Александр Петрович Сумароков (1717-1777), третий основоположник русского классицизма, младший современник Тредиаковского и Ломоносова, принадлежал к старинному дворянскому роду. Творческий диапазон Александра Петровича Сумарокова очень широк. Он писал оды, сатиры, басни, эклоги, песни, но главное, чем он обогатил жанровый состав русского классицизма, - трагедия и комедия. Начинавший в поэзии учеником Тредиаковского, Сумароков затем изменил свою творческую манеру, пойдя по стопам Ломоносова. "Неправильное", "необразцовое" творчество Тредиаковского стало восприниматься Сумароковым как поверженный кумир, как нарушение "вечных" канонов искусства, пожалуй, даже как осквернение алтаря Прекрасного. Вот почему Сумароков обрушивается на Тредиаковского с такой ожесточенной критикой: он стремится повергнуть ниц ложных богов и восславить единственное Божество - Истину. (Впоследствии Сумароков по той же причине поведет полемику и с Ломоносовым, дотошно разбирая чуть ли не каждую его строку, пытаясь совершенно доказать свою правоту.) В отношении жанра оды полемика с Ломоносовым затрагивала главным образом два вопроса: должен ли быть перерыв в ведении основной темы произведения (т.е. так называемый лирический беспорядок) и каким следует быть слогу поэта, избравшего этот жанр? Прежде всего, разум, плененный "дерзкой мыслью", - это не исполненный восторгом ум Ломоносова ("восторг внезапный ум пленил"), который свершает вдохновенный полет чрез Вселенную, свивает края покрывала Времени, за миг преодолевает огромные просторы Земли, - т.е. "ум-дух", вдохновенный ум. "Мысль восхищенна" Сумарокова движется в строго определенном направлении, она "заданна", выверенна; ей свойственны "подъемы" и "спуски" - но не вольное парение.

Ода у Сумарокова - это строго "комплиментарный" жанр, образовавшийся вследствие отказа поэта от принципа перерыва в раскрытии главной темы. Если Ломоносов мог вставить в оду стихотворное переложение отрывка из речи Цицерона в защиту поэта Архия, подчинив его просветительским целям ("Науки юношей питают, отраду старым подают..."), то Сумароков "теряет" просветительское звучание оды, сознательно отказываясь от "вставных эпизодов", сужая свою поэтическую задачу до ясного "ведения" единой темы. Слог Сумарокова, "нежный" по определению современников, тоже гораздо проще, лаконичнее. Эпитеты Сумарокова чаще точны. Метафоры поэта построены на использовании уже сложившихся образов-символов, своего рода поэтических формул: "кровавый меч" (у Ломоносова - "умытый кровию меч"), "Громкий шум дел славных" (у Ломоносова "громкий шум" Невы, возвещающий, "что здесь зимой весна златая" - "Ода на прибытие Елизаветы Петровны", 1752 года). Жанр похвальной оды, как признавал и сам Сумароков, был не главным в творчестве поэта: не обладая разносторонним гением Ломоносова и его стремлением к просветительству, Сумароков рассматривает этот вид оды главным образом как "комплиментарный". Гораздо большие перспективы для творческого дара Сумарокова открывали оды "духовные", или переложения псалмов. Еще со времен Симеона Полоцкого русские поэты часто использовали Псалтырь как основу для стихотворных переложений, видя в книге псалмов широкие возможности для выражения собственных чувств и мыслей. Подобно своим предшественникам, переводил, а вернее, перелагал в стихах псалмы и Сумароков. Переводы псалтыри не были для стихотворца чем-то второстепенным, только парафрастическими упражнениями в стихосложении, - скорее всего, поэт обращался к псалтыри в тяжелые минуты жизни, в моменты скорби, наделяя библейских героев автобиографическими чертами, чтобы передать собственные скорбь, тревоги, волнения. Так, возможно, перипетии личной жизни поэта, вступившего в брак с крепостной и вследствие этого вынужденного прекратить всякие отношения с дворянской родней, отразились в строках переложения 145 псалма о естественном равенстве людей. Рифмовка смешанная – ааbссb.Рифма аа, сс - мужская, bb - женская. Подобное построение строфы необычно в русской поэзии, однако часто встречается в немецкой. Известно, что А.П.Сумароков перелагал псалмы по славянскому переводу Библии. Однако поэт интересовался и древнееврейским оригиналом, поэтому, не владея древнееврейским языком, он воспользовался европейскими переводами и прежде всего "новым и очень к подлиннику близким переводом на немецком языке".Сумароков был знаком также и с немецкими поэтическими переложениями псалмов. Возможно, при создании своих "од духовных" он ориентировался на ритмический строй немецких произведений этого типа. Вообще, Сумарокову было свойственно использование в своем творчестве богатейшего опыта античной и западноевропейской поэзии. Как пишет Н.Булич, "у Сумарокова есть...целый отдел од, под названием разных... В этот отдел входят так называемые анакреонтическия, сафическия, горацианския оды, написанные в подражание внешней формы этих поэтов древности". Поскольку Сумароков не знал языков античности, он пользовался прозаическими переводами Козицкого, которые перекладывал в стихи.

Ода - это поэтическое произведение, которое написано в возвышенном стиле. Обычно этот жанр литературы посвящают тому или иному событию или определённому герою. Отвечая на вопрос о том, что такое ода, можно сказать, что это хвалебная песнь или хвалебное стихотворение, которое возвышает определённого человека над всем остальным миром.

Что такое ода в литературе

Первые оды относятся к литературе Древней Греции. Именно тогда, в 400 году до нашей эры, жил здесь греческий поэт Пиндар. Его одами восхищался весь народ этого государства, ведь в них он восхвалял царей и богов, знатных аристократов и богатых людей. А вот в более поздние времена уже во Франции оды писал такой великий поэт, как Ж.-Ж. Руссо.

В России оды любили сочинять два великих автора – это М. В. Ломоносов и Г. Р. Державин. Однако прародителем этого жанра в русской литературе всегда слыл Кантемир Антиох. Вот только о том, что такое ода в России, нужно рассказать более подробно. Если великие зарубежные поэты восхваляли в своих одах великих людей, то русские авторы этого жанра в одах возвышали всё на свете. Например, в личных одах они восхваляли любовь и радость, богато накрытый стол или красивый водопад и многие другие предметы повседневной жизни.

Но со временем ода в литературе потеряла своё былое значение, и ей на смену пришли баллады и элегии. Сегодня мало кто пользуется этим жанром для того, чтобы вознести героя или событие, она стала непопулярна, однако лучшие оды навсегда остались в истории литературы.

Ода представляет собой торжественное стихотворение. Когда-то ещё в древнегреческой поэзии одой называли лирическое стихотворение, которое исполнялось хором. Интересно, что изначально в Древней Греции к Оде приписывали абсолютно любую форму стихотворной лирики, сопровождающую музыку.

Древнегреческий поэт Пиндар, живший около 518–442 до н. э., воспевал в своих одах царей и аристократов, удостоенных, по его мнению, расположения богов. Особо жанр оды прижился в поэзии европейского классицизма, где получил широкое распространение.

Основоположник французского классицизма Ф. Малерба (1555–1628 гг.) работал в основном в жанре Торжественная ода. Его оды были о прославлении абсолютистской власти во Франции. Творчество Ж. Ж. Руссо также дало развитие жанру оды.

В России ода (как писал В. К. Тредиаковский: «высокую, благородную, иногда же и нежную материю воспевает») играла роль главного жанра поэзии классицизма. Образцовые произведения данного жанра принадлежат М. В. Ломоносову, также среди авторов од был поэтический наследник М. В. Ломоносова В. П. Петров и противник А. П. Сумароков. Представляющие особую ценность произведения этого жанра принадлежат Г. Р. Державину. Помимо торжественной (пиндарической) оды, в русской поэзии получила своё место ода нравоучительная (она же горацианская), любовная (также называемая анакреонтической) и духовная (переложение псалмов).

Вместе со статьёй «Что такое ода в литературе?» читают: